это и без тебя знаю, Влад, – грубее, чем следовало, ответил он, и, переступив порог комнаты, тут же упал лицом в подушку, блаженно закрывая глаза, чувствуя, как расслабляются уставшие мышцы. Запах дома затмил собой другой, от которого его передергивало всю дорогу. Ему необходимо было смыть с себя запах сырости и болота. Каз боялся, что за два дня он настолько впитался в него, что проник под кожу. Скинув порванную рубашку, молодой воин повернулся к встревоженному Владу.
Власов все еще не унимался.
– Где ты был? Ты даже не представляешь, что я пережил, когда не нашел тебя. Я места себе не находил все эти два дня в горах, спускался к скалам, но тебя все не было. Сколько раз я отсылал поисковый ветер, чтобы тебя найти? Не меньше сотни! Вместо отчета о дозоре, я хотел доложить Яловару о твоей пропаже. Тебе повезло, что днем его никогда не бывает на месте.
Громкость голоса резала по ушам, словно скрип старой двери. Каз нехотя скривился, замечая, что тут же представил в голове крошечный домик с такой же скрипящей дверкой. Таких неухоженных домов не было ни в одном уголке Северного края, даже обедневшие семьи могли себе построить достойное жилище, чтобы пережить суровую зиму, иначе бы просто не выжили.
Однажды Святогор, на уроке истории Четырёхземелья, когда речь зашла о западных соседях, сказал, что обитатели строят дома из дерева и обкладывают их мхом. Руки их измазаны в торфе по локти, а кровь они используют в качестве оберега и разменной монеты. Тогда каждый ученик притих, прислушиваясь к собственному кровообращению; проливать кровь можно было только в бою и на тренировке, слишком большая сила в ней таилась. Святогор назвал те земли «Болотным краем», а его жителей дикарями.
И Морозов сейчас готов подтвердить каждое его слово.
– Я был не в Северных землях…
Владислав округлил глаза и застыл на месте.
– Что?
– Что слышал. Я был в… Болотном крае, кажется. И это не самое приятное место.
Каз закатил рукав и показал перебинтованный шрам, что уже начал заживать, благодаря множествам мазей. Конечно, не только они воздействовали на выздоровление тела – было еще что-то помимо них. Чужая магия имела свой запах, это Каз знал. В детстве, во время посещения базарной площади в Ардане, он смог уловить тонкий запах специй и пороха. Он исходил от темнокожего мужчины, меж пальцев которого плясали искры пламени. Этот запах противостоял его собственному.
– Ты… что?! Ох, Кузнец всемогущий! – Владислав запустил руки в волосы и уставился прямиком в почти черную стену, покрытую тонким слоем серебряных завитушек. Досчитав до десяти, он, наконец, оторвался от стены и тихо произнес с безысходностью. – Тебя видели? Если твой след остался там, Колдунья почувствует его…
– Я не использовал силы. Только самую малость, когда отбивался от белых волков, – он задумался. Тогда он был почти иссушен без магии и силы, казался заранее поверженным. Но потом, у самой границы, когда он уходил… тот ветер точно не был обычным.
– Так, значит,
