href="#n_9" type="note">[9]
«Неутолимой жажде чувственных удовольствий» и страстям, по мысли святого Григория Синаита, соответствуют описанные в Священном Писании муки. Когда страсти входят в навык, то их мучительное действие становится зачатком вечных мук[10].
Теперь применим сказанное к делу. Рассмотрим сцену из фильма «На игле», в которой главный герой фильма Рентон (Рыжий) мучается от ломки. Кошмар, в который он погрузился, воссоздан кинематографом вполне реалистично.
Вот что Рентон рассказывал о себе, когда лежал на кровати в своей комнате: «Я еще не чувствую боль, но скоро она придет. Обязательно. А пока я в промежуточном состоянии. Слишком больной, чтобы спать, слишком уставший, чтобы бодрствовать. Скоро наступит ломка: пот, озноб, тошнота, боль и желание уколоться. Желание, не сравнимое ни с чем, что я когда-либо испытывал. Оно уже на подходе». Наркотическую тягу Рентон удовлетворить не мог, так как был заперт в комнате родителями. Он стал кричать. Его пугали различные образы. Они возникали в его сознании, и от них он не мог уйти. Представьте, что такое состояние зафиксируется навечно.
Если предположить, что пот и озноб после телесной смерти отпадут, то картина все равно получается безотрадная. Останется психологическая тяга, которая будет все усиливаться и усиливаться. Стремление к ее удовлетворению можно во время земной жизни искоренить через образ жизни противоположный прежнему, греховному.
Задача человека состоит в том, чтобы успеть выйти в ту плоскость жизни, в которой стремление к эмоциям не является ведущей ценностью. В этой плоскости определяющей ценностью является то, что связано с Истиной. На пути к Истине возможны и боль, и кровь. Эти страдания уже не пугают человека, нашедшего в Истине свое высшее благо.
Если переход в эту плоскость бытия не совершается, то целью человека так и остается процесс получения эмоций. И трагедия ситуации состоит в том, что знакомство с наркотиками дает человеку самую сильную эмоцию, от обаяния которой очень трудно уйти, если не человек не обогащен духовно и культурно. Под «культурно» здесь имеется в виду не столько школьное образование, сколько та культура, наличие которой помогает сохранять человеческое достоинство в экстремальных ситуациях.
В православной парадигме достоинство личности ассоциируется не со степенной походкой и неспешными жестами, а с несводимостью человека к импульсам, которые транслируются внешней средой и собственной биологической природой. Так, В. Н. Лосский писал, что на человека оказывают влияние и историческая обстановка, и внутренние биологические ритмы, и прочее, и прочее. Но истинность человека – выше всего, что стремится обусловить его поведение. Достоинство человека – в способности подняться выше того, что стремилось определить его поведение. И даже более – в способности перестроить то, что еще вчера стремилось управлять его поведением[11].
Если человек раскрывается как личное существо, то он становится
См.: Главы о заповедях и догматах, угрозах и обетованиях, еще же – о помыслах, страстях и добродетелях, и еще – о безмолвии и молитве; Гл. 34 // Добротолюбие: В русском переводе: в 5 т. 4-е изд. М.: Сибирская Благозвонница, 2010. Т. 5.
«Человек в большинстве случаев действует по естественным импульсам; он обусловлен своим темпераментом, своим характером, своей наследственностью, космической или социально-психической средой, даже собственной своей “историчностью”. Но истинность человека пребывает вне всякой обусловленности, а его достоинство – в возможности освободиться от своей природы: не для того, чтобы ее уничтожить или предоставить самой себе подобно античному или восточному мудрецу, а для того, чтобы преобразить ее в Боге» (см.:
