не спасёт: настанет день, и попадёшь мне в ощип! Я сказал – так и будет!» – Кудеяр злобно взглянул на купцов дом и ушёл восвояси в сторону леса.
А Велена никому не рассказала о приходе оборотня, позорно ей было и страшно. И Аглаше строго-настрого запретила упоминать о Кудеяре.
***
Три седмицы минуло, и Черевень наступил. Сегодня последний день одинарного лета, когда Хорс с Ярилой видны на небосводе в разных его концах одновременно, ночь будет короткой и довольно светлой, а с завтрашнего дня солнечные отец и сын будут нестись по синеве небесной по очереди, скрывая отражённый свет лунных сестриц.
Деревня гудела от обилия приезжего народа, гусляры били по струнам, дудочники выдавали трели на свирели, трещотки трещали в такт, зычные голоса зазывал на ярмарке не замолкали. Рынок расширился, поставили новые торговые лотки, которые ломились от товаров на любой, вкус, цвет и надобность. Акробаты на разборном помосте вертели кульбиты и сальто, скоморохи раздавали шуточки, побивая зрителей не в бровь, а в глаз. Люди веселились, галдели, болтали, обсуждали новости, подружки хвастались новыми покупками, детвора спорила о силе циркачей. Не слишком далеко от балагана, но достаточно, чтобы живая музыка не мешала представлению, стояло чудо-чудное – кукольный балаган, и все местные – и стар, и млад – поскорее торопились на представление, ведь редко когда увидишь подобное зрелище.
Возле кукольного домика готовил представление чтец – дремучий старец с длинной седой бородой. Лысую его голову покрывала необычная круглая шапка наподобие колпака, но с тупым концом. Цвет шапки был в масть с цветом длиннополого халата, изображающим ночное небо со звёздами, – ни дать ни взять звездочёт из южных земель приехал со своей древней наукой. Халат когда-то был красив, но поистрепался за годы путешествий и многотысячных выступлений перед почтенной публикой.
Седой старик-кукольник был слеп, его поражённые катарактой глаза были покрыты мутно-сизым диском, стирая грань между зрачком и радужкой. Само собой, в одиночку он с театром не справился бы: путешествовать, вести подсобные дела, управлять куклами и ухаживать за лошадью, что упорно возила за собой весь театральный скарб, старцу помогал юный отрок – то ли внук, то ли просто сирота, счастливым случаем судьбы не повторивший путь сотен ему подобных обездоленных детей, оказавшихся в тисках голодной смерти либо забитых батогами до смерти за воровство еды. Парнишка расторопно раскрыл занавес, выставил кукол на маленькую сцену, что-то шепнул на ушко древнему чтецу и мгновенно скрылся в повозке, дабы оттуда управлять священным лицедейским искусством – творить и показывать Историю, что испокон веков одна и та же, и лишь бесконечные её вариации по-прежнему рождают и будут рождать интерес к происходящему на миниатюрном помосте бытия.
Рассказчик-звездочёт на удивление бодрым и громким для его ветхой наружности голосом начал привлекать народ к своему представлению:
– Люди добрые, судари и сударыни,
