флаг: «Бей чеченцев!». Думаешь не получится? Я уже сообщил своим, что меня выпасают нохчи, и если со мной что случится, или я исчезну, чтобы гасили всех. А желающих пустить вашу кровь предостаточно. Веришь, что тогда вашему бизнесу писдец? Ну, и не только бизнесу. И никакой губернатор вас не спасёт. Но, думаю, он даже вздохнёт с облегчением. Но я отвлёкся. Твой земляк всё портит. Убери его от трубки. Говори, что сказать хотел.
В рации молчали, но связь не прерывалась.
– Если бы я тебя не знал, Абдула, я бы сказал, что за гнилой базар тебе надо язык отрезать и засунуть тебе в жопу… – голос говорящего чеченца тихо рычал. Как это у них получается Мамаев не понимал.
– Мы знакомы? –Мамаев удивился оплошности похитителя.
Чеченец ответил через паузу.
– Заочно, – наконец ответил он. – Но это не важно, ведь ты пообещал всех нас убить.
– Я же сказал, если не договоримся. Не я первый начал. А если ты меня знаешь, то должен знать, что я слов на ветер не бросаю. Это тебе могли бы сказать человек сорок, которые мне или моим друзьям угрожали. Но, к сожалению, уже не скажут.
– Не боишься, что нас слушают?
– Не боюсь. Я уже давно мёртвый и мне на всё и на всех моих врагов насрать.
– Ладно, Абдула! Тебя не переговоришь, – как-то устало сказал чеченец. – А встретиться и поговорить по делу надо. Но ты, как я понял, встречаться и разговаривать не собираешься?
– Встречаться не собираюсь, а поговорить… Говори.
– На такие тему по такой линии мне бы не хотелось.
– Сразу чувствуется человек с высшим образованием, – сказал Мамаев и рассмеялся. – У меня музыкальный слух. Я всё-таки вспомню тебя по голосу. Если мы раньше хоть когда-то разговаривали. Не бойся ничего. Я ни ментам, ни в фээсбэ не сообщал. Никто и не подумает слушать этот телефон. А если и слушают, так хрен на них.
Субботин «старший» захвативший полный контроль над телом так разошёлся и говорил так расковано и бесстрашно и уверенно, что даже Мамаев, слушавший это всё «со стороны» тихонько охреневал. А чеченцы, вообще не понимали, что твориться с «клиентов». Вроде бы всё просчитали, а оно вон оно как выходит.
– Ну, хорошо. Поговорим так. Ты в курсе, что тебя хотят назначить положенцем по Приморью? – спросил чеченец.
– Кто? – удивление у Субботина получилось таким естественным, что Мамаев подумал, что Субботин не слышал то, что вчера Мамаеву говорил Кобелев, когда они ехали на конспиративную квартиру.
– Меня? Пложенцем? Кто? Москвичи или Джем?
– Джем, конечно. Москва против.
– О, бля! Ни хрена себе! Без меня, меня женили! И что?
– Ну и вот. Я же говорю: «Москва против».
– И-и-и? – непонимающе спросил Субботин.
– Ну и вот. Узнали, что ты будешь вчера на Острякова. Приехали поговорить…
Рация замолчала. Субботин тоже молчал, не помогая собеседнику выбираться из словесного водоворота.
– Не
