ты там жить-то будешь? – после непродолжительного напряжённого молчания спросил Николай Степанович.
Облегчённо вздохнув, Вадим начал рассказывать о своих планах. Постепенно разговор наладился. Деда волновало всё. Наслушавшись по телевизору ужасов о жизни в Европе, он наказывал внуку сторониться африканских мигрантов, не участвовать в различных демонстрациях, изучить законы страны и строго их соблюдать. Парень же, успевший к тому времени изъездить полмира, как мог, успокаивал старика.
Когда главные вопросы подошли к концу, дед и внук пошли пить чай. Японцы со своей чайной церемонией – просто малые дети, по сравнению с Николаем Степановичем. Для него это была священная процедура. Значение имело всё – от температуры воды при заваривании до количества напитка в чашке. То, что чай должен быть только зелёный и не старше полугода со дня сбора, обсуждению не подлежало, а сахар и любые другие сопровождающие процедуру добавки приравнивались к оскорблению. Единственной допустимой, и даже рекомендуемой приправой считалась степенная беседа на высокие темы. Политика в перечень разрешённых входила.
– Что же ты, внучок, решил по стопам коммунистов пойти? – спросил Николай Степанович, отхлебнув микроскопический глоток из настоящего тявана, подаренного ему японским военнопленным во времена службы на Дальнем Востоке.
Вадим аж поперхнулся. Такого заявления он никак не ожидал.
– Ну как же, – начал разъяснение старик, – те тоже желали поражения родной стране в первой мировой. Их так и называли – пораженцы.
– Я поражения не желаю, – обиделся парень, – просто не хочу жить среди людей, одобряющих агрессию.
– А, – Николай Степанович понимающе покивал, – значит, среди предателей лучше?
– Почему предателей?
– Потому что Америка и Запад наших президентов-предателей называли друзьями. Они им обещали золотые горы, а потом сделали всё по-своему. То есть и их продали. Можешь называть это пропагандой, но я-то помню.
Внук не стал спорить. Во-первых, он жалел пожилого человека, а во-вторых, не хотел ссориться перед отъездом.
– Впрочем, – продолжил дед после короткой паузы, которую требовала чайная церемония, – ты прав. Враги для нас не предатели, они просто враги.
– Дед, – молчать Вадим тоже не мог, – давай не о политике.
– Давай, – с готовностью согласился Николай Степанович, – давай об истории. Тебе не кажется странным, что последнее время появилось слишком много разоблачений? Как-то они все хором вылезли.
Традиционная пауза вышла напряжённой. За окном начало темнеть. Старик дёрнул за шнурок бра над столом. Круг света выхватил из сумрака маленькую чашку внука, тяван деда и одинокий плоский чайник, исполняющий обязанности японского кюсю, на специальной бамбуковой подстилке. Вадим порадовался тому, что его лицо осталось в тени.
– Оказывается, – продолжил Николай Степанович, – не было у нас ни ледового побоища, ни двадцати восьми панфиловцев. Ничего, никаких побед в нашей
