выдавил он. – И мне очень жаль. Думаешь, я теперь буду спать спокойно, зная, что именно я должен был спасти ему жизнь? Я не мог… – он умолк, провел ладонью по щеке. – Я не мог предвидеть. И не понимаю, почему другие от меня этого ждут.
Баттиста вздохнул, черты его лица смягчились. Затем он встал и положил руки на плечи сына. Дамиан вскинул подбородок. Смотреть в отцовские темные глаза было все равно что глядеться в зеркало собственного будущего.
– Мы не можем тратить время на размышления, как выполнять свою работу, – мягко проговорил Баттиста. – Мы просто должны ее делать. Я знаю, что ты способен на большее. Ты мой сын.
В животе Дамиана поселилась неприятная тяжесть. Пусть это никогда не говорилось вслух, но он подозревал, что разочарование отца с каждым днем становилось все сильнее. Гордость, которую Баттиста продемонстрировал, узнав о героическом поступке сына на войне, – святые, одни только мысли об этих словах вызывали у него тошноту, – улетучилась. Его отец хотел лишь одного: чтобы Дамиан проявил себя. И он, черт побери, старался изо всех сил, но в последнее время весь мир, казалось, чересчур настойчиво давил на него, мешая ему устоять на ногах.
Он не Баттиста. И не способен бездумно поставить свою страну и честь превыше всего остального. Знал, что должен – этого от него требовало положение, – но прошлые поступки продолжали мысленно преследовать его.
– А что насчет других недавних смертей? – спросил Дамиан, не в силах сдержаться. – Думаешь, они связаны? Парень, найденный на берегу реки, и молодая девушка…
– Забудь о них, – прервал его Баттиста. – Форте не считает их приоритетной задачей, так что меньше всего тебе сейчас нужно отвлекаться. Сосредоточься на убийстве Леонцио – и только на нем.
Дамиан, застигнутый врасплох, замолчал. Безусловно, отец понимал, почему он хотел рассмотреть все возможности. Три предполагаемых убийства, произошедших в непосредственной близости друг от друга, являлись чем-то неслыханным в Омбразии. Если за них был ответственен один и тот же человек, он мог оставить улики на одном из других мест преступления. Однако Дамиан не собирался спорить.
– Должно быть, кто-то уже находился внутри Палаццо, – сказал он, возвращаясь к обсуждаемому вопросу. – Либо кому-то постороннему помогли пробраться внутрь.
Леонцио был политиком, а значит, кто-то, несомненно, получал выгоду, избавляясь от него. Хотя, находясь среди безопасных стен Палаццо, трудно было предположить, у кого именно могла найтись такая возможность.
Баттиста поправил и без того безупречный воротник своего мундира, под тканью обозначились напряженные плечи. Его кольцо последователя блеснуло в тусклом свете.
– Кого бы ты в конечном счете ни назвал подозреваемым, тебе понадобятся доказательства. Предлагаю обзавестись в Палаццо еще одной парой глаз.
Дамиан не сразу уловил смысл отцовских слов. Наверное, это
