из-под век. Илай стал думать, что ей снится, и опечалился. Он встал так, чтобы не разбудить ее, и вернулся в кафе, где заваривали крепкий кофе, но газета снова его разочаровала. Он все еще не стряхнул с себя сон и был осоловелым, когда уходил. Неужели простая история способна так резко выбить из колеи? Он ощутил, как земля уходит из-под ног.
В кафе «Третья чашечка» он обнаружил Томаса и Женевьеву и подсел к ним ненадолго, пытаясь забыться в хитросплетении аргументов и доводов, а затем отправился отбывать совершенно бессодержательную четырехчасовую смену в галерее. Когда к вечеру он пришел домой, она была в ванной. Судя по бритвенным лезвиям на кромке ванны, она уже покончила с бритьем ног. Теперь, скрестив ноги, она сидела в ванне, погруженная на целый фут в воду, и занималась выщипыванием лобковых волосков посредством пинцета. Очевидно, сие действо требовало от нее максимальной сосредоточенности; она едва обратила на него внимание, когда он вошел. Он и раньше заставал ее за этим занятием и всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Он постоял секундочку рядом, наблюдая за ней без комментариев, а затем присел на крышку унитаза.
– Вряд ли ты получаешь от этого удовольствие, – сказал он.
Она улыбнулась.
– Смотрю, и у меня мурашки по коже. Ты как, в порядке?
– Вполне, – ответила она приятным голосом. – Спасибо, что спросил.
– А это… это не… – Он сделал жест в ее сторону, но она не посмотрела на него.
– Что?
– Это, гм, не больно?
– O-о, – сказала она. – Нет, вовсе нет.
– По-моему, в этом есть что-то чрезмерно навязчивое, ты не находишь?
Лилия промолчала.
Он уперся локтями в колени, сцепил перед собой пальцы и уставился промеж запястий в белый кафельный пол.
– Я только что с работы, – сказал Илай. – Ни одна душа не заглянула в галерею. Я проторчал там один четыре часа, глазея на стены.
Она посмотрела на него.
– Я думал о твоем рассказе, и не мог не… Я думал о твоем рассказе, – сказал Илай, – и не стану лукавить, он меня слегка встревожил.
Она безмолвствовала. Ее лицо ничего не выражало. Мелкие движения ее руки продолжались. Рябь на поверхности прозрачной зеленой воды изламывала серебристый пинцет.
– Даже больше, чем слегка. Уже то, что тебя похитили, само по себе нечто из ряда вон выходящее, но просто… просто, – сказал он, – ты, похоже, всегда уходишь; все твои рассказы о себе – про исход.
Он стал догадываться, что отвечать она не собирается.
– По дороге домой я купил тебе гранат. – Он склонился к ней и проворно поцеловал в лоб, затем сел на крышку унитаза, ощущая привкус ее пота на губах.
– Спасибо, – сказала Лилия. – Очень мило с твоей стороны.
Какое-то время он молча смотрел на нее.
– Почему ты их так любишь?
– Что
