пролетело несколько лет. Таня училась ни шатко ни валко, не участвуя ни в одном школьном мероприятии, не записавшись ни в один кружок. Под любым предлогом она старалась избегать и экскурсий. Не потому, что её ничего не интересовало. Она опасалась любого телесного контакта даже с девчонками, не говоря уж о мальчишках. Да, к тому времени в классе появились и мальчишки, потому что в прошлом году (это был 1954-й год) раздельному обучению пришёл конец.
За несколько лет в домашней обстановке тоже мало что изменилось. Мать продолжала по вечерам ходить на работу – мыла полы в техникуме недалеко от дома, занималась повседневными домашними делами, особо не интересуясь жизнью дочери.
Таня росла спокойным ребёнком, не доставляя ей никаких хлопот. Свои родительские обязательства женщина выполняла добросовестно. Она никогда не оставляла дочь голодной, следила, чтобы та всегда была опрятно одета. Никогда не поднимала на неё руку.
Впрочем, последнее было заслугой самой Тани. Она научилась так себя вести, что мать её почти не замечала. За исключением тех моментов, когда нужно было сходить за хлебом или вынести мусор.
Так и жили мать с дочкой, не досаждая друг другу, не нарушая чужого личного пространства.
Что являлось отдушиной для матери, Таня не знала, да и не хотела знать. Ей было всё равно. В свои четырнадцать лет она оставалась всё той же замкнутой малышкой, которая никак не могла понять: за что её мама так не любит?
Оттаивала душой она только с Дашей.
Даша была ещё та хохотушка! По любому поводу она начинала звонко смеяться, красиво запрокидывая голову, и тогда её волосы золотистыми кудряшками прыгали в такт смеху. Она была очень хорошенькой, словно кукла из «Детского мира», поэтому возле неё всегда вились не только мальчишки, но и девчонки, стараясь заполучить в наперсницы такую красивую подружку.
Будучи лёгкой в общении, она легко расставалась со своими секретами и девичьими тайнами, сделав Таню хранительницей своих любовных переживаний.
Слушая пылкие признания своей подружки в любви к какому-нибудь мальчику, Таня испытывала двоякое чувство. С одной стороны, ей было стыдно и неловко слушать о сокровенном. Но с другой… Это было так волнительно, что сердце замирало, а в груди ощущался холодок, словно туда каким-то образом проникли мельчайшие колючие льдинки.
– Он меня вчера обнял и поцеловал… вот сюда, – как-то похвасталась Даша, показав куда-то в области шеи.
– Ужас… – прошептала Таня.
– Ты что? Знаешь, как приятно… и щекотно!
– Считаю, что в нашем возрасте это неприлично. Так можно делать только после свадьбы. Впрочем, и даже потом я бы не разрешила! – с пафосом произнесла Таня.
– Странная ты, Танюха. А как вы детей будете заводить? Их вам аист принесёт? – съехидничала Даша и весело рассмеялась.
– Не хочу больше об этом говорить, – вздохнула Таня и замолчала, уставившись в пол.
С этого дня и Даша стала обходить стороной эту неприятную для Тани тему. А Таня как
