style="font-size:15px;"> – Да, и правда, что мы тут стоим, давайте уже заходить, – ответил Боголеп, – благодаря вашей милой собачке мне нечем вас удивить, почти нечем, она всё разнюхала, – Боголеп погладил Руну, будто та была живая.
– А что вы там кричали: «Опять будет есть штаны?» – спросил Боголеп директора.
– Это нам потом лучше показать, – сказал директор и опять все засмеялись.
Боголеп посмотрел на Викторию удивленным взглядом: «Они опять смеются, ничего не понимаю, что я смешного спросил?». От этого все рассмеялись ещё больше, вместе с Викторией.
– Да ну вас, – Боголеп махнул рукой.
– А вы что смеётесь? – спросил Боголеп девушку, которая была в его свите, так сказать.
– Со всех, – ответила девушка, люди Боголепа тоже смеялись, но они не знали почему смеются Патрик Патрикович с детьми и учителями. Это понимали прилетевшие на Хамелеоне, поэтому смеялись уже с людей Боголепа, а тех это смех заводил ещё больше.
– Обхохочешься, – сказал Боголеп, – идёмте внутрь, но сам не выдержал и тоже начал смеяться. Все так громко хохотали, что люди внутри стали на них выглядывать, улыбаться и смеяться, при этом, не понимая, что происходит. Но, глядя на всю эту картину со стороны, не засмеяться было просто невозможно.
Боголеп провел всех в огромный центральный зал, а когда все зашли, то он нажал кнопку возле двери, все услышали мелодию Бетховена «Лунная соната».
– Это означает всем прийти в зал, есть хорошие новости, вам нравится? – спросил Боголеп, повернувшись к прилетевшим.
Нравится, что именно? – спросила Анна. Что вы так всех собираете? Нравится мелодия? Или нравится, что когда играет эта мелодия, то все знают, что сбор для хороших новостей?
– Последнее, – ответил Боголеп.
– Считаю это вполне удачной задумкой, – ответила Анна и улыбнулась, – я люблю Бетховена.
– Сейчас соберутся почти все, за исключением тех, кто не может прервать какой-либо процесс, – сказала Виктория.
Внутри было очень красиво, по коридорам стояли столики и стулья, прекрасное освещение. Чем бы тут не занимались, запахов никаких слышно не было, по крайней мере тех, которые почуял электронный нос Руны, зато пахло жаренным мясом, свежей зеленью, хлебом и мятной карамелью.
В зале был очень высокий потолок. По бокам вели лестницы на этажи, каждый этаж был ограждён перилами, они были прозрачными, как будто стеклянными. Всего было пять этажей, на каждый этаж вышли люди, многие спустились в зал. Некоторые зашли с боковых дверей, таких дверей было несколько.
Боголеп ждал, когда люди соберутся, кое-кто ещё подходил, а собравшиеся негромко переговаривались друг с другом и смотрели на прибывших людей с собакой. Казалось, что их волнение и удивление наполнили даже воздух в зале, так сильно это чувствовалось.
Боголеп повернулся к Патрику и сказал: «Первый раз тут гости, а тем более-столько гостей»
– Ничего страшного, мы тоже тут первый
