задача коллективного исцеления облегчается, когда люди постепенно, один за другим, начинают выздоравливать и испытывают потребность делиться своими чувствами, страхами, болью и потерями. А когда все общество идет на поправку, возрастающее взаимопонимание и осознание произошедшего помогают в лечении личных травм.
Таким образом, два уровня исцеления дополняют друг друга. Но существуют и различия, требующие разных подходов к индивидуальному и коллективному исцелению. Уже один только масштаб страданий тысяч и миллионов людей – после стихийного бедствия, войны или геноцида – не позволяет вылечить людей одного за другим. Различия есть и в сущности методик исцеления. Деревня может оказаться полностью стертой с лица земли, образ жизни – полностью разрушенным, но и то и другое нуждается в восстановлении. Культурные традиции, моральные ценности, социальные нормы могут оказаться подорванными, и образовавшийся вакуум будет необходимо заполнить новым мировоззрением, новыми смыслами, мифами и ритуалами. Рано или поздно придется повернуться лицом к страху и недоверию по отношению к другому народу, другой религии и цвету кожи – и научиться жить в сотрудничестве. Очень часто страх и недоверие – результат травм не индивидуальных, но коллективных и наследственных. В этих случаях приходится бороться с враждой, угнетением и предрассудками, которые копились сотни лет.
И масштабы, и последствия коллективных травм всегда различны. Стрельба на детской площадке, например, – это большая трагедия, но лишь для некоторых. С другой стороны, после геноцида в Руанде и войны на Шри-Ланке миллионы превратились в нищих беженцев. В Австралии и обеих Америках целые народы сотни лет страдали от коллективных и наследственных травм, пока не вымерли. Своя общенациональная травма есть и в Европе – немцы до сих пор несут ответственность за две мировые войны и холокост. В каждом из этих случаев исцеление требует особого подхода. В части VI мы вернемся к этой теме.
Исцеление Тома Брауна-младшего
В главе 1 мы уже рассказывали о том, как на Тома Брауна напал дикий пес. В последующие годы у него было еще немало неприятных встреч. Однажды целая стая собак загнала его на дерево, где он провел несколько дней, прежде чем смог спуститься. В следующем отрывке из его книги рассказывается еще об одном приключении: его товарищ Рик, вскарабкавшись по склону глубокого карьера, спасся от пятнадцати голодных собак, которые остались внизу. Том говорит, что этот случай помог ему исцелиться от собственной травмы[88].
Мы сидели… и смотрели вниз на собак, которые теперь были в нашей власти, так же как когда-то я оказался в их власти, взобравшись на дерево. Я смотрел на них, и тогда мне вспомнились… клыки того пса, который набросился на меня из кустов много лет назад. С тех пор ужас успел превратиться в потихоньку тлеющую злость, и теперь я смотрел на собак с гневом и ненавистью, каких прежде не испытывал.
Весь страх… который возвращался ко мне
Brown 1978, p. 96–99.
