это не я. На хрена мне Тайку-то убивать? Работала в основном одна она в доме. Мне смыслу нету никакого. Я спал. Тайка мне съездила, я и отрубился.
Участковый выпустил дым. Стряхнул пепел с сигареты. Вздохнул:
– Ты, Вася. Катерина, соседка ваша, в окно видала.
Оба вздохнули.
– Кто мне теперь на опохмел даст? – спросил у себя Василий.
Участковый Николай Кузьмич хотел ему ответить, но приехали из райотдела. Начали фотографировать, снимать отпечатки с топора, писать протокол.
Один допрашивал соседку Катерину, другой пошел в соседнюю комнату и начал шарить в шифоньере, в столе. Шарил бессовестно шумно, без опаски. Участковый хотел было пристыдить, но капитан, писавший протокол, велел сидеть на месте.
Появилась врачиха. Обругала капитана, что тот отрывает ее от больных, что бумаги можно написать и в поликлинике. Капитан сказал, что так положено.
Прибежала дочка Таисии. Заголосила, схватилась за сердце и упала в обморок.
Участковый тихо сказал:
– Хватит, Лидка, комедию ломать. Ты у мужа прописана. Здесь не прописана. Отца сейчас увезут, дверь мы опечатаем. Сюда не скоро теперь попадешь. Так что забери, что надо.
Капитан зло поглядел на пожилого участкового, окликнул сержанта. Тот вернулся. А Лидия пошла в спальню лазить по тем же местам.
Протокол составили. Понятые подписали. Сержант скомандовал Василию: «Встать!» Снял с него наручники, отдал участковому, велел: «Руки за спину!» Надел свои новенькие наручники и повел в «уазик».
В доме остались участковый и Лидка.
– Нашла чего полезного? – спросил участковый Николай Кузьмич. – Не все этот архаровец выгреб.
– Нашла, Николай Кузьмич. Мать от отца научилась прятать, не то что от… – Лидка хотела сказать «ментов», но сообразила, что участковый хоть и хороший человек, тоже служит в милиции, и сказала «от воров».
– Ну, и ладненько, – понял её Кузьмич.
Лидка благодарно рассказала ему, что деньги и сберкнижку мать прятала под половиком, на котором стоит кресло. А для отвода глаз сотен шесть держала в шифоньере в старой шкатулке под простынями.
– А в шкатулке осталось чего?
– Двести, ― усмехнулась Лидка, – да бог с ними, пусть подавятся.
Потом захлюпала носом и не показно, а по-настоящему заревела:
– Что бате то, дурному, теперь будет?
Участковый Николай Кузьмич снова закурил и начал объяснять Лидке:
– Если хорошего, толкового адвоката наймешь и докажете, что отец был в состоянии аффекта, то есть нахлынуло на него в тот момент и невменяем стал из-за того, что Таисия над ним издевалась, оскорбляла, била, ну, и рассудок у него от всего этого помутился, то года три дадут.
– А если без адвоката?
– Без? Без – от шести и до пятнадцати. Скорее всего, лет восемь, десять дадут.
Лидка
