в засаду, но мы смогли бежать, хоть одного из нас и ранило.
Этого меньше всего ожидалось. Ужасная Бетика, столько легионеров там полегло. Но земля нам так и не покорилась. Марк поник еще сильнее. Он искренне хотел спасти Гая, но не желал губить легион. Фабриций кивнул разведчикам и махнул рукой, давая понять, что они свободны.
– Так, раненому помоги дойти до врача. А ты, Квинт, пойдем за мной в штаб.
Я кивнул и молча последовал за легатом. Легионеры заносили осадные орудия: в хорошем состоянии отправляли на ремонт, чтобы отложить себе, а испорченные разбирали на стройматериалы. На носилках раненых несли в лазарет, выжившие легионеры отдыхали, команда врачей выносила трупы с поля боя: римлян, завернув в ткань, откладывали в определенное место для опознания и погребения, а варваров складывали в кучку для сожжения. Мы дошли до штаба, которые выглядел как дешевый одноэтажный варварский домик.
– Вот почему все получается именно так, Лутаций? Почему именно этот край Империи? Именно эти недолюди? Столько проблем, а решений и ответов нет. Судя по словам разведчика, там у них целый городок. Я глубоко сомневаюсь, что одного легиона достаточно для взятия, я уж молчу про когорту. Но оставлять Варрона там нельзя, Квинт…
Мы зашли в штаб и сели в его кабинет, попутно ведя диалог.
– Марк, я придумаю что сделать. Мне нужно лишь осмотреть то место. Я определенно должен спасти Гая Варрона.
– Я сам поведу легион, оставлю здесь когорту. Твоя же когорта пойдет в авангарде, но будь осторожен. У тебя прекрасный стратегический ум. Перед нападением осмотри все место, начало битвы и само наступление организуешь сам.
Фабриций сел за стол и тяжело вздохнул. Здесь, на границе Империи, очень трудно жить из-за варваров, которых гонят с востока на запад кочевники. Бесконечные сражения, дожди, полуполевые условия жизни. Еще и внутри великой Империи раздоры и раскол в Сенате. Юный Гонорий Август не в состоянии со всем справиться. Марк задумчиво сидел и витал в своих мыслях. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Через какое-то время он отвлекся от своих мыслей и посмотрел на меня.
– Не задумывался ли ты, Квинт, об одной интересной вещи? За кого и чего мы воюем? Мы начинали служить сильной и, главное, единой Римской Империи. Император был один: наш августейший Флавий Феодосий, а не двое: Гонорий и Аркадий. Узнаем, что будет далее.
– Да, задумывался, Фабриций. Я для себя решил, что буду служить до конца своей Родине. Я родился в Риме, а вот Родина меня забросила в этот доблестный легион. Не важно мне ни государство, ни правитель. Я просто хочу сохранить свой народ, его культуру и свой родной город. А для этого я убиваю врагов Рима и служу ему.
– Счастье тебе, что у тебя есть четкое мнение, позиция и взгляды. А я даже не знаю за что умираю и страдаю, за кого сражаюсь. Тот, кому я служил, умер; то, чему я давал клятву верности – мертво и расколото на две отдельные части. Что происходит, куда катится все это? Не могу найти себе место в этом новом, гнилом римском мире.
Жалко мне его, он слишком стар, чтобы ужиться в этом мире. Мире, где
