и Даниэля нельзя было назвать теплыми. Внешность Эми тешила самолюбие Даниэля, он любил выходить с ней в свет, перед этим, как следует, нарядив в шелка и обвешав драгоценностями. Его чрезмерное достоинство тешили взгляды, которые другие мужчины бросали на его жену. Она была для него вещью, которой он дорожил. И от которой ждал красивого и породистого потомства, как ждут его от племенной кобылы, очень дорогой в своём содержании и уходе. К несчастью для Эми, она не смогла оправдать его надежд. И рождение сына стало нелепой ошибкой, которую необходимо было исправить – во что бы то ни стало. Что Даниэль вскоре и сделал, разослав всем родственникам и друзьям весть, что его первенец погиб во время мучительного появления на свет.
С этих пор трещина в их супружеских отношениях только ширилась, и Эми находила радость и утешение в заботах о ребенке. Даниэль запрещал ей выходить с сыном за ограду усадьбы. Самое большее, что она могла себе позволить – это прогулки в поле, опоясывающем с одной стороны их участок.
Несмотря на то, что врач находился постоянно рядом, её долгожданный ребенок, который оказался очень смышленым и веселым малышом, очень часто болел. И по мере взросления ему становилось всё хуже. Через четыре года настал роковой день, когда в руки Эмилии вложили бездыханное маленькое тельце, которое ещё накануне обнимало её своими пухлыми теплыми ручками. Уже через несколько секунд Эми потеряла сознание, и больше уже не видела свою кровиночку.
Следующие двенадцать лет были для неё сущим кошмаром, детки не хотели или не могли прижиться в её утробе, и появлялись на свет преждевременно и нежизнеспособными. Надежда появилась с беременностью Лукасом. Эми тряслась над ней весь срок, вплоть до родов. Молила Бога во время родоразрешения. И после благополучного появления ребенка, и на удивление легких родов, опекает сына каждое мгновение, практически не оставляя его в одиночестве. Она ухватилась за новый смысл её жизни своими измученными ослабленными руками мертвой хваткой. И твердо для себя решила, что ослабит её, только если сама простится с этой жизнью.
Даниэль Рамос.
Сегодня выдался на удивление погожий осенний денёк. Даже такая притязательная натура, как Даниэль, смог оценить его по достоинству, когда вышел во двор и жадно полной грудью вдохнул свежий, пропитанный медом и опавшей листвой, воздух. По обыкновению, его ранний завтрак прошёл в одиночестве. Детская возня за столом и пустые разговоры, как правило, его раздражали.
Тяжелыми уверенными шагами Даниэль прошел сразу до своей конюшни, где его уже ждал красавец Вороной. Еще не доходя метров тридцать до стойла, было слышно, как энергичный конь переминается с ноги на ногу, фыркает в нетерпении и трясет своей сбруей. Даниэль окинул Вороного взглядом довольного и успешного коллекционера редких по своей красоте вещей.
До обеда он объезжал свои угодья, улаживал рабочие вопросы. Перекусить остановился в местной таверне, где заказал жирный крестьянский
