запутался.
Никос слушал их болтовню вполуха. Ему эта тема была настолько неинтересна, насколько им – православие. На самом деле, надо признаться, в последнее время тема Бога вообще никому не была интересна, кроме, пожалуй, родителей, его духовного отца Серафима и ещё совсем малого количества людей, ничтожно, пугающе малого. Он вдруг подумал, что не так уж и неправы те, кто не могут устоять перед соблазнами, искушающими мужчину на каждом шагу. Но он, Никос Венетис, устоит, чего бы ему это ни стоило. Не успел он додумать последнюю мысль, как в отражении витрины кафе показалось сияющее в лучах солнца лицо Афродиты. В начищенном до блеска стекле она переливалась золотым светом и была похожа на святую. Только в миллион раз прекраснее. Никос не мог оторвать от неё взгляд. В груди предательски затрепетала и забилась огромными крыльями птица, которая радостно курлыкала и щекотала живот.
– Извините за опоздание, семейные обстоятельства, – прозвенел её голос весёлым колокольчиком.
– У тебя здесь есть родственники? – удивилась Кейси.
– Братья приехали.
Афродита села на стул рядом с Никосом и слегка коснулась его локтем. Словно от ожога, он резко вскочил со стула, схватил куртку и покинул кафе.
Глава 7.
Колесо времени
Деспина поймала себя на том, что уже несколько минут сидела на кровати и всем телом раскачивалась вперёд и назад. Её как будто выбило из привычной колеи сильным пинком, и она несётся сейчас в открытую бездну. Мимо пролетают кадры из прошлого: вот она маленькая на коленях у отца радуется огромной кукле в красивом платье, вот бабушка уговаривает её съесть шпинат с рисом, а она упрямо требует гамбургер с кока-колой, а вот снова отец… Теперь он уже лежит под белой простынёй, а шестнадцатилетняя Деспина смотрит в узкий проём двери, как мать устанавливает на штатив капельницу с длинной, прозрачной трубкой, заканчивающейся в изгибе локтя больного. Где-то вдалеке послышался щелчок двери. «Кто-то из детей вернулся», – немедленно промелькнула мысль, не затронув инстинктов. Это шаги Никоса, отчего-то сегодня слишком громкие и неритмичные. Сын прошёл сначала на кухню, потом в зал, а сейчас направляется в родительскую спальню.
– Мам?
«Мам?» – прозвучал в голове голос девочки-подростка. Деспина увидела свою мать, сидящую в кресле рядом с пустой кроватью и с медицинской энциклопедией на коленях. На тумбочке – наполненный морфином шприц.
– Мам, ты в порядке? Мам, ты меня слышишь?
Девочка подошла к матери и обняла её за шею. Та не шевельнулась, продолжая сидеть с ровной спиной, бледная, как статуя. Девочка забралась к ней на колени, как в детстве, только теперь её длинные ноги касались пола. Черноволосая головка прислонилась к материнскому острому плечу, и Деспина тихо заплакала, поглаживая мать по голове.
– Ты меня слышишь? – Никос повысил голос и слегка встряхнул мать за плечи. – Что это у тебя?
Он попытался выдернуть из сомкнутых пальцев листок бумаги
