Волкову: – Маш, у нас есть вменяемый специалист по антропологии?
– Люсь, восемь вечера, – вздохнула Волкова. – Это прям срочно?
– Это прям завтра, – без всякого стыда ответила Люся. – Устрой мне встречу.
– Ладно, – покорно согласилась безотказная Маша.
И тут же позвонил Носов, через мессенджер, параноик. Вечно он боялся прослушки.
– Люсь, тут видовики требуют все записи с камер наблюдения. Хочешь, отдам им прошлогодние? В редакции все равно каждый день одно и то же.
– Отдай нормальные, – попросила Люся, – у меня в трости нашли «жучка».
– Да ладно? – восторженно ахнул он. – Чума!
Можно было не сомневаться, что Костя будет тянуть время, чтобы снять копии, а потом потратит уйму времени, пересматривая все сам.
Именно Носов настоял, чтобы камеры стояли буквально везде, – после того как несколько лет назад один бизнесмен устроил в редакции жуткий скандал, требуя, чтобы убрали публикацию о финансовых махинациях в его конторе.
Люся еще некоторое время посидела с закрытыми глазами, прикидывая план по повышению лояльности к коркоре, а потом пошла на кухню. Запахи оттуда текли соблазнительные.
Ветров как раз раскладывал пасту с индейкой и грибами по тарелкам. Нина Петровна ни за что бы не одобрила столь калорийный ужин, а Люся любила калории. И углеводы. Особенно углеводы.
– Когда ты повредила ногу? – спросил он, усаживаясь как можно дальше от Люси.
– Летом. В июне.
Гулять так гулять. Пуститься во все тяжкие, пока взрослые не видят. И Люся достала пиво из холодильника. Предложила бутылку Ветрову.
– Я больше не пью, – отказался он язвительно.
Ну еще бы.
Пожав плечами, она открутила крышку и взялась за вилку.
– И почему так долго не заживает?
Люся, увлеченная макаронами, не сразу поняла, о чем он. Ах да. Нога.
– Фактически зажила, – ответила она с набитым ртом, – практически – все еще болит. Мой психолог считает, что это психосоматическое.
– Что за фигня?
Люся прожевала, отпила из бутылки и почувствовала себя почти человеком.
Пусть всякие маньяки идут лесом.
– Вроде как хромота и трость защищают меня от внешнего мира, – пояснила она. – Типа я воздвигаю стену между собой и людьми. Пытаюсь казаться менее привлекательной и более устрашающей.
– Для этого тебе хватает черной помады, – хмыкнул Ветров, а потом нахмурился: – У меня нет никаких данных о твоем психологе.
– Он онлайновый.
– И вы с ним обсуждали твою видовую принадлежность?
– Конечно, – удивилась Люся, – детские травмы, юношеские переживания. Маленькой я боялась, что так и останусь в своей архаичной форме, не смогу вернуться в человека. В юности мне
