выпечки в ведре понижался медленно. Оставшихся слоев должно было хватить еще на три-четыре поезда.
– Сиди, смотри! – строго сказала мать.
Она со скрежетом задвинула ведро Пашке под ноги и пошла в буфет за горячим чаем – орать на холоде «Пирожки, пирожки!» было делом нелегким. Пашка знал, что к вечеру мать охрипнет.
С уходом поезда на станции стало спокойно, но не скучно. Пашка с интересом наблюдал за новыми людьми: со стороны лесопосадки притопали жутковатые чудики в отрепьях, мужик и баба. В немытых лапах оба несли по сосенке, держа новогодние деревца торжественно, как жезлы. Это придавало им карикатурное сходство с Дедом Морозом и Снегуркой. Герои страшненькой сказки встали с краю прилавка, поставили свои сосенки на землю и замерли, как часовые.
Пашка не выдержал и хмыкнул.
– Ты че лыбишшя, шопляк? – тут же окрысился на него сердитый дядька с мордой, похожей на сырую отбивную.
– Что ты заладил, Картавый, сопляк да сопляк! – одернула его баба, которая выглядела чуточку приличнее.
– Кштати! – мужик, названный Картавым, нехорошо оживился. – Пацан! Ты тут шопляка в белых подштанниках не видал?
Единственным сопляком в белых подштанниках, увиденным Пашкой сегодня, был младенец, которому мамаша меняла памперс на столике в купе. Полагая, что Картавый интересуется какой-то другой личностью в белом, пацан сказал:
– Не-а! – и помотал головой.
Бомжеватый Дед Мороз отстал, но продолжал озираться по сторонам и минут через десять кого-то заметил.
– Дагюха, шматываемшя! – озабоченно шикнул он своей маргинальной Снегурке и косолапо, вперевалку затрусил по перрону, часто оглядываясь через плечо.
Через пару минут к прилавку, за которым восседал одинокий Пашка, подошли два милиционера.
– Эй, малой! – позвал один из них – помоложе. – Ты тут парня в белом не видал?
– С елками в руках! – подсказал второй.
– Елок не видал, только сосенки, – охотно ответил Пашка. – Их дядька с теткой несли.
– Какие дядька с теткой? – переглянувшись, заинтересовались милиционеры.
– Да никакие уже! – хмыкнул пацан. – Просто никакущие! Пьянючие, вонючие!
– Штаны белые? – с надеждой спросил молодой мент.
– Может, когда и были белые, но теперь такие грязные, что не разберешь, – обстоятельно рассудил Пашка. – Они во-он туда пошли! На тот конец!
– Пошли и мы! – обрадовался молодой милиционер.
Не вставая с лавочки, Пашка качнулся вперед, вытянул шею и проводил милиционеров любопытным взглядом, но ничего интересного не увидел. Менты быстрым шагом прошли по перрону и скрылись из виду за монументальным кирпичным строением, на крыле которого отчетливо читалась большая буква «М», обозначающая отнюдь не метрополитен.
Охочий
