не успевает – у нее начинает звонить телефон. Айлин сильно вздрагивает. Женщина нелепым образом поглаживает ее по плечу – причем она делает это с тех пор, как они остановились, словно задалась целью вытеснить воспоминания о прикосновениях всех тех незнакомцев своими собственными, – однако, как ни странно, Айлин становится от этого легче. Она хватается за свой телефон и видит на экране: «Мэттью Халихэн (Папуля)».
– Где ты? – спрашивает он, когда Айлин снимает трубку.
– Вышла за покупками, – отвечает она. Врать у нее получается плохо, а отец всегда замечает, когда она пытается это сделать, поэтому Айлин всегда старается примешивать ко лжи правду. По пути к переправе она действительно зашла в продуктовый, чтобы купить чеснок. – Взяла кое-чего в продуктовом, сейчас просто хожу по магазинам. У тебя на работе все хорошо?
Пусть лучше он рассказывает о себе, а не думает о ней. Отец вздыхает, но уловка срабатывает.
– Как же меня достали эти иммигранты, – говорит он. На работе он всегда старается использовать приемлемые слова и выражения, а не те, которые говорит дома. Он объяснял ей, что это главная ошибка многих копов. Они не знают, как оставлять домашние слова дома, а рабочие – на работе. – Что за… люди. Сегодня утром пришлось арестовать одного парня. Сидит он в своей машине, да? Я и решил, что он наркоту толкает. Ничего не нашел, но документов у него при себе тоже не было, понимаешь? Так вот, пробиваю я номер его тачки и говорю, что буду звонить в иммиграционную службу. Просто чтобы его встряхнуть, понимаешь. Он делает вид, что ему по барабану. Говорит, мол, он пуэрториканец, а они, видите ли, граждане, начинает катить на меня бочку, говорит, что напишет в этом своем «Твиттере» о предвзятости полиции. – Айлин почти слышит, как отец закатывает глаза. – Ну я его и обработал. Прямо в камеру, за нападение на сотрудника полиции.
Превращать его возмущенные тирады в разговор – настоящее искусство, и Айлин уже давно овладела им в совершенстве. Нужно зацепиться за последнюю фразу, задать подходящий по смыслу вопрос, а затем снова перестать его слушать. За прошедшие годы ей только так и удавалось освободить место для собственных мыслей.
– Нападение? Папуля, ты в порядке?
Судя по голосу, он удивлен, но и доволен ее вопросом, что хорошо.
– О… Нет, Яблочко. Не переживай за своего старика. Если бы он и правда на меня напал, я бы вколотил ему башку по самую задницу. Нет, мне просто нужно было что-то ему пришить. – Айлин почти слышит, как отец пожимает плечами. Затем он усмехается. – Он еще говорит, что слушал в машине музыку, нью-эйдж, расслаблялся. Ты можешь в это поверить? Что за люди.
Пока он возмущается, Айлин рассеянно кивает и смотрит по сторонам, пытаясь вспомнить, на какой же автобус ей нужно сесть, чтобы поехать от парома домой. Ее взгляд цепляется за странную женщину, которая все еще стоит рядом и рука
