стоны со всех камер вокруг. Лахрадж и его малыши казались полностью истощенными: бледные, с темными кругами впавших глазниц. Мужчина сидел в одних потертых штанах, опершись голой спиной о сырую стену. Рваное плечо, небрежно заштопанное нитками, гноилось и разило, но дочь и сына это ничуть не отвращало: они прижимались к отцу, в попытках согреться. Грязные и оборванные, со слипшимися от жира волосами.
Левая кисть эльфа слабо засветилась. Он, задержав дыхание от напряжения, с трудом поднес больную руку к груди и вытянул маленькую белую сферу энергии. Поделив ее надвое согнутым пальцем, эльф поднес сферу сперва к губам дочери, затем к губам сына, подкармливая их.
Он больше не был похож на воина. Скорее на заморенного старика, ждущего близкой смерти.
«– Конечно же, их не кормили. А эльфы, как создания, расположенные к магическому дару, нуждаются в подпитке живой энергией. Без нее внутренняя магия начинает жрать энергетические ресурсы организма, и эльфы медленно погибают от бессилия». – пояснил Самеди.
Корвилла не могла ему ответить. Она наблюдала за тем, как Лахрадж вырывает из себя и без того утекающую силу, чтобы поддерживать малышей, и чувствовала, как ее горло горит от желания плакать. Потребность помочь рвалась из ее сердца, но это было невозможно, от чего становилось еще хуже. Прошлое не изменить, его можно лишь принять, и демоница сама согласилась принять прошлое Обвинителя, каким бы неприятным оно ни было.
Вдруг железная дверь с раздражающим скрипом отворилась. В камеру вошел один из демонов в черном чешуйчатом доспехе без шлема, выставив напоказ лысую голову, покрытую черными роговыми выростами. Он безумно ухмыльнулся пленникам, тараща неморгающие круглые глаза, и подошел к мужчине. Крупная лапа в пластинчатой перчатке, грубо схватила эльфа за оставшуюся руку, и оттащила от детей. Те прижались друг к другу, им оставалось лишь провожать отца уставшим, почти усыпающим взглядом.
Демон тащил пленника по окровавленному полу темного коридора, будто легкую тряпичную куклу. По пути эльф несколько раз терял сознание. Окончательно он пришел в себя уже будучи прикованным цепью к стене в зале суда – в одной из башен города, под которой и располагались темницы. Только вот теперь здесь не было ни лавочек, ни столов – просторная округлая комната, в центр которой демоны стаскивали изуродованные тела. Сквозь проломленную крышу башни можно было увидеть безоблачную небесную лазурь – видимо, готовился костер.
Вскоре в зал вошло четверо демонопоклонников. Как и убитый, они скрывали лица под капюшонами. Одна из фигур, самая миниатюрная, заметив заключенного поспешила к нему. Она первая из культистов показала лицо: узкое и большеглазое, с тонкими губами, что сейчас изогнулись в злой усмешке.
Поправив черные растрепавшиеся волосы, она грубо схватила костлявое лицо Лахраджа, шире распахнув веки.
– Как ты посмел! – раздался хлесткий звук пощечины. – Такой жалкий смердящий калека не мог убить
