поморщилась. – Потрудись объяснить, где ты был всё это время?
– Работал с Матвеем, – ответил Макс. – Прости, что не писал. Просто я действительно был занят.
Грета картинно закатила глаза. «Почувствуй себя виноватым!» – кричала вся её поза.
– Грета… Прости меня… – он потянулся к ней с поцелуем, а она отшатнулась. Невольно, сама не понимая, почему. И Макс замер, глядя на неё с недоверием и болью. Почему-то от этого взгляда ей самой стало больно. Так больно и понятно – рассказать она не сможет. Не сейчас. Не сегодня. Не тогда, когда он и так смотрит на неё с такой невероятной болью во взгляде.
И она подалась навстречу, безмолвно извиняясь. Запутавшаяся девочка, рыжее солнышко.
***
Макс вдохнул знакомый, любимый запах её волос, чувствуя под пальцами изгибы спины.
– Грета… – прошептал он, ощущая себя на седьмом небе от счастья. Артефакты и все проблемы отступили на второй план. Разве могло быть что-то важнее рыжеволосой девушки в его руках?
Он стиснул её чуть сильнее, чувствуя, как голова идёт кругом. Словно бы… Макс на мгновение насторожился, но Грета прижалась губами к его ключице, и он забыл обо всём.
Тёплая, знакомая на вкус кожа, ловкие пальцы, прикосновения везде и всюду в стремлении стать единым целом, жадные поцелуи и такие осторожные ласки.
Всё смешалось, и было хорошо, хорошо, хорошо…
А в следующий миг Макс очнулся от плача Греты. Нет, это даже плачем назвать нельзя. Жалобное поскуливание смертельно испуганного существа. Она смотрела на него с таким страхом, что Макс сам отшатнулся.
В памяти начали всплывать картинки, в которые он никак не мог поверить. Вот он прижимает её к кровати сильнее, вот кусает за плечо. Она вздрагивает, окликает его, но он игнорирует, продолжая делать то, что ему хочется.
Нет… невозможно… Он срывает с неё одежду, она ещё не сопротивляется, не понимает, что произошло, только уговаривает остановиться, прекратить. А потом она не может сопротивляться, он гораздо сильнее…
И Макс сам чуть не кричит, не веря в то, что только что чуть не совершил. Да, он остановился, услышав её плач, но… это не он, не он, он так не мог! Это ведь Грета, любимая, ненаглядная, обожаемая Грета!
А девушка вскочила с постели, судорожно выхватывая разбросанные вещи.
– Не подходи ко мне, – срывающимся голосом приказала она. – Видеть тебя не желаю.
Вопреки логике, она не выгнала его из собственного дома, а выбежала сама. И растерянному Максу осталось только наблюдать в окно, как она торопится прочь, а рыжие, растрёпанные волосы полощутся по ветру.
Он рухнул на край постели, до боли впился руками в голову. Мир разлетелся на куски, ничто больше не имело никакого значения.
***
Грета не помнила, как оказалось в метро, не помнила, как куталась в плащ, пытаясь согреть неожиданно заледеневшие пальцы дыханием.
Предательство Макса
