я уверена, вкус стопроцентного мужчины. Он явно одно из любимых творений Господа.
Следом мое внимание привлекают бесконечные рукава черных татуировок, покрывающие его предплечья с выступающими венами, когда он берется за бейсболку на пепельно-русых волосах. Он снимает ее, только чтобы провести пальцами по взлохмаченным прядям и снова надеть. Его бицепс напрягается, и такое простое действие не должно быть настолько горячим, но, несмотря на это, мои трусики становятся влажными.
Той ночью на нем не было кепки, и я благодарна за это. Иначе было бы еще труднее не вскарабкаться на него, как на дерево.
Заставив себя перестать пялиться на него, я обвожу взглядом помещение и пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, кроме парня, который теперь смотрит на меня с озорной усмешкой.
– Извините, я опоздал.
Его голос чистый грех. Плавный и в то же время жесткий. Одновременно светлый и темный. Я пытаюсь подавить дрожь, но у меня ничего не получается.
– Все хорошо, – говорит Адам.
– О, привет! – улыбается Морган. – Ты ж не против сесть у окна, Оукли?
Я перевожу взгляд на ее невинную улыбку и проглатываю свои растущие подозрения. Место у окна прямо напротив меня.
– Морган не нравится быть прижатой к окну, – добавляет Мэтт, пожав плечами.
О да, они заодно.
– Да, конечно. Мне без разницы, – говорит Оукли.
В ту же секунду Морган выпихивает Мэттью с их диванчика и вылезает следом, давая Оукли знак садиться на ее место. Я цепляю на лицо натянутую улыбку и планирую для подруги медленную и болезненную смерть, пока она садится обратно.
– Ты всегда так разглядываешь парней или это только для меня? – шепчет Оукли в следующее мгновение.
Его слова ласкают мою кожу, что я должна бы ненавидеть.
Я прямо смотрю ему в глаза, отказываясь тушеваться под лукавым взглядом. Сердце сбивается с ритма, когда я понимаю, что он обращается ко мне.
– Я бы сказала, что это только для тебя, но соврала бы, – говорю я со всей напускной уверенностью, которую могу изобразить.
Он мягко смеется.
– И снова здравствуй, Ава. – Его тихий шепот предназначен только для меня, после чего Оукли откидывается на спинку и спрашивает: – Как тебя зовут, красавица?
Я удивленно моргаю. Он скрывает наше знакомство ради себя или ради меня? И комплимент тоже для вида?
– Октавия! – верещит Морган. – Ее зовут Октавия.
– Ава, – поправляю я, бросая на нее неодобрительный взгляд, прежде чем посмотреть обратно на Оукли. Я расслабляюсь. – Твое я уже знаю. Похоже, у тебя особый способ представляться, Оукли.
– Это надо было сделать. Я просто стал тем, кто позаботился об этом.
Он пожимает плечами, как будто избить совершенно незнакомого человека – это нормально. Возможно, для него так и есть.
Он закрывает тему и переключает внимание на меню перед собой. Я понимаю намек и делаю то же самое, несмотря
