которую Рем назвал гостиной. В этой комнате мне быть ещё не приходилось, но все внимание, зайдя в комнату, я сосредоточила на людях, сидящих на диване. Одной из посетителей была строго вида женщина, примерно моего возраста. Она сразу притягивала к себе взгляд, а по её выправке и презрительному взгляду на все происходящее, ясно ощущалось, что именно она здесь главная. Рядом с ней сидел щупленький старичок, одетый примерно в такое же облачение, какое носил Рем в своем храме. И третьим незнакомцем был парень, словно только что вышедший с пьедестала соревнований по бодибилдингу. Все трое хмуро и оценивающе смотрели на меня, а я искренне не понимала, чем вызвала такое внимание к своей персоне.
– Вот, это наша новопробудившаяся, только второй день с нами, ещё учу её что и как. Даже не могу понять, чем вызвано внимание столько высокого руководства, к столь низкому существу. – заискивающе обращался Рем ко всем гостям, но более всего к женщине.
– А тебе и понимать не нужно ничего, чёрт поганый. – прорычал культурист. – Если эта пигалица, от горшка для вершка, уже законы нарушает, то под утиль её и с глаз моих долой.
– Да что случилось? – Рем побледнел от слов бодибилдера. Кто бы знал, что черти такие чувствительные.
– Сегодня, – провизжал старичок пронзительным голосом. – Данная мертворожденная, вопреки параграфу десять пункту пятнадцать закона, использовала нежить другого вида для совершения противоправных действий, в скобочках, убийства, скобочка закрылась, в отношении сотрудника УЛН. Следуя тому же пункту, того же параграфа, за совершение данного нарушения, полагается утилизация на месте.
– Подождите, – прокричал Рем, – какая утилизация? Какое нарушение закона? Он сам на нее напал!
– И это точное замечание. – сказал высокий худой мужчина, заходя в комнату. – Как получилось, что моей подопечной, заметьте, совершенной невиновной и ни в чем не обвиняемой, пришлось защищаться от сотрудника вашей организации?
В шоковом состоянии я смотрела на Рема, после появления нового гостя он явно взбодрился, но паника все равно не покидала его лицо.
– Невиновной, – противно захихикал старичок, – невиновная нежить, это, позвольте сказать, оксюморон! В любом случае по закону положена утилизация на месте, так что давайте без лишних разговоров. А потом уже разбираться будем.
– Утилизация на месте – это ваши домыслы, в законе этого нет. Зато, в уставе Высших, четко прописано, что сотрудник УЛН, необоснованно наказавший подопечных Второго мира, наказывается в той же мере, которую он применил в отношении нежити. Так что, уважаемый, вы лично будете казнить мертворожденную?
Мужчина затих, но тут встряла женщина, произнеся свой приговор мне холодным и спокойным голосом:
– Ты, Кощей, считаешь нормальным, что подобные нижайшие существа, вроде этой особи, могут безнаказанно поднимать руку на таких высоких представителей Первого мира, каким был уважаемый сотрудник УЛН, которого она убила с особой жестокостью?
– Позвольте напомнить вам, Марина Сергеевна, что вы ничем от этой мертворожденной не отличаетесь и принадлежите к тому же виду, что и она. А ваша спесь обусловлена не вашими
