энергия. Просто не могу усидеть на месте. Неудержимо хочется двигаться. Куда-то бежать, что-то делать.
– Бывает, – тяжело дыша, соглашаюсь я.
– Вообще-то я не пью. Это Чаркин сегодня на обеде уговорил меня выпить полбутылки пива за знакомство. Оказывается, у чехов очень пьяное пиво!
Я укоризненно молчу, наслаждаясь передышкой. Хотя поэты и склонны к преувеличениям, но, видимо, Валера действительно не пьёт, если его так колбасит с полбутылки. Кстати, укоризненно молчать я научился с Виолеттой, когда она ещё была просто женой, без обязательного прилагательного «бывшая», а отточил до блеска с Мариной. Своей укоризной мне удаётся слегка пригасить Валерину скорость, поэтому к «Райской заграде» мы прибываем почти одновременно. Заставив выслушать десять раз «Бла-бла-бла, двержесезавирайи!» метрополитен выпускает нас из вагона на станции «Мустек». Поднимаемся на поверхность. Мы на знаменитой Вацлавской площади. Вокруг шумит яркий рождественский базар. На другом конце площади перед величественным зданием Национального музея каменеет конная статуя святого Вацлава – небесного покровителя Чехии.
В отличие от угнетённых спальных районов, откуда после восьми вечера уходит всякая жизнь, здесь, в центре Праги, жизнь бурлит. Несмотря на моросящий дождик, по площади прогуливается масса народа. Светят неугасимые огни. Играет музыка. Слышна разноязычная речь, весёлый смех. Сверкают фотовспышки.
Оказавшись на оперативном просторе, Валера опять вырывается далеко вперёд. Бреду следом за ним; слышу громкий русский разговор, делаю поворот в сторону родного языка. Минуту спустя с трудом нахожу Валеру в группе русскоязычных. Стоя на продуваемом углу под дождём, участники фестиваля оживлённо обсуждают своё ближайшее будущее. Приближаю себя к ним, здороваюсь:
– Добрый вечер!
Литераторы осыпают меня приветствиями: «Добрый вечер! Вечер добрый! Здравствуйте! Привет! Доброго здоровья! Моё почтение!» Хорошо ещё, что хоть «Гой еси, добрый молодец!» не слыхать.
Из группы выступает невысокая, не выше моего плеча, женщина в куцем пальтишке. Над головой она держит пёстрый зонтик.
– Ой, вы Вадим? Как замечательно, что вы с нами! Будем знакомы. Я – Ульяна Сергеевна Подъяблонская.
Женщина сердечно пожимает мне руку, потом поворачивается к остальным и спрашивает:
– Друзья, кто едет в ресторан?
– С кем вы, мастера культуры? Ну, шо вы спрашиваете, Ульяна? Все, конечно, едут, – с неподражаемой украинской певучестью отвечает рослая представительница прекрасного пола лет за тридцать. К ней присоединяется крепкий мужик (сразу видно, что русак – весь рот золотой):
– Ну, давайте, ребята, поехали уже! А то у меня, как в той песне: «И кишка с кишкою говорит».
Ульяна Сергеевна поднимает зонтик повыше и кричит, перекрывая уличный шум:
– Тогда так, друзья! Те, кто едет в ресторан на восхитительный ужин, идите за мной. Сейчас мы сядем на трамвай. У тех, кто не участвует в мероприятии, –
