сознания. Почти сразу приехал личный врач императрицы Стофреген. Он осмотрел раненого и нашел, что все, милостию Божией, может закончиться благополучно. Главное: Алексей Яковлевич должен выполнять его предписания и соблюдать полный покой. Рану с помощью слуг обработали надлежащим образом, приятель отправился к себе, а Стофреген по распоряжению императрицы остался на ночь рядом с Алексеем Яковлевичем. Убедившись, что раненый забылся, врач тоже задремал в креслах около столика с горящей свечой.
Проснулся он словно от толчка и всполошился, не увидев кавалергарда на постели. Где же он? Медик кинулся искать Охотникова и обнаружил его без чувств в кабинете – Алексей писал письмо любимой, желая успокоить ее.
– Что же вы наделали, голубчик! – почти простонал врач. – Вы же убиваете и себя, и ее!
Действительно, у раненого начался жар, течение болезни обострилось, и вскоре Стофреген сообщил императрице, что ее возлюбленный, к несчастью, умирает. И тогда Елизавета Алексеевна решилась на отчаянно смелый шаг – не думая более о грядущих последствиях, она посетила умирающего любовника. Охотников принял императрицу полулежа, в полной парадной гвардейской форме. Их встреча произошла холодным январским вечером 1807 г.: последнее свидание длилось более часа. Через несколько дней Алексея Яковлевича не стало.
Роман императрицы оказался роковым – вскоре ушла из жизни и поверенная в сердечных делах Елизаветы ее фрейлина княжна Голицына, а потом умерла дочь Елизаветы и Охотникова – маленькая Элиза. Царица вновь осталась абсолютно одна и уже более никогда до конца жизни не обращала внимания на мужчин. Память о любимом кавалергарде императрица сохранила до последнего вздоха. Алексея Охотникова похоронили на Лазоревском кладбище, и Елизавета Алексеевна на собственные средства поставила на могиле памятник – рыдающую над урной женщину и рядом разбитое молнией дерево. Известно, что она неоднократно приезжала на могилу Алексея Яковлевича.
В беседах с известным русским историком Николаем Михайловичем Карамзиным императрица не скрывала своей любовной связи с Охотниковым и не раз говорила, что желает предстать перед историей такой, какая есть. Елизавета Алексеевна даже позволяла Николаю Михайловичу читать свои интимные дневники.
А что же черная шкатулка? Как оказалось, незадолго перед смертью Алексей Яковлевич передал брату Павлу черный ларец с золотым замком и просил отдать тому, кто за ним придет после его кончины.
– Я все выполню в точности, – пообещал Павел.
За шкатулкой пришла дама в черном от императрицы: в таинственном черном ларце хранились дорогие кавалергарду письма любимой женщины. О них-то и прознал Николай I, да Елизавета Алексеевна и не делала тайны из своей большой любви, наверное, единственной в жизни. Таиться ей уже ни к чему – Алексея не стало, и вместе с ним ушло слишком многое, практически все, оставив в душе только горький пепел.
Известный историк конца XIX – начала XX в. великий князь Николай Михайлович, работая над монографией о
