ублажать гринго, ублюдок? Посмотрим, смогу ли я ублажить твою женушку».
Отец попытался встать. Кровь заливала ему лоб и глаза – он не заметил стремительное и точное движение, которым ему сломали правую руку. Карлос Конде вновь упал и свернулся калачиком на полу, прижимая руку к груди; после следующего удара, ногой в лицо, все погрузилось во тьму. Он не видел, как бандиты набросились на мою мать, не слышал ее криков, смешанных с улюлюканьем мужчин. Очнувшись, он нашел жену с разбитым, опухшим, посиневшим лицом на развороченной кровати, где Фелиситас качала на руках нечто похожее на сверток одеял.
Отец вскарабкался к ней, истекая кровью: локтевая и лучевая кости его руки торчали наружу. Фелиситас подняла глаза, затем снова уставилась на сверток. Из складок ткани высовывалась маленькая ножка. Отец так и не узнал, что произошло дальше и как он попал в клинику, где лечили сотрудников нефтяной компании. Когда его отпустили, он вернулся к жене домой, и они похоронили свою пятимесячную дочь под толщей неловкого молчания.
Двадцать семь лет спустя, в тюрьме, лежа на полу рядом с решеткой своей камеры, моя мать кричала, чтобы ее выпустили, потому что ей нужно заботиться о дочери.
1
Пятница, 30 августа 1985 г.
5:00
Ветер не давал ей спать, вкрадывался в сон и монотонно гудел над ухом, как назойливый мотылек. Лейтмотив, до жути напоминавший предсмертный хрип, казалось, исходил от подготовленных к погребению тел. Вот уже пять лет Вирхиния замужем за владельцем «Похоронного бюро Альдамы», но до сих пор не привыкла к смерти.
Она ощупывает тумбочку в поисках часов, не включая света, чтобы не разбудить мужа, нажимает кнопку в центре, и ее лицо озаряется голубоватым свечением. Пять утра. Страх, что кошмар вернется, вынуждает Вирхинию встать. Она накидывает небесно-голубой халат поверх ночной рубашки и идет в ванную. Сидя на унитазе, замечает на трусах влажное пятно. Такое иногда случается после дурных снов. «Однажды я намочу постель», – думает она, меняя нижнее белье.
Почистив зубы, женщина смотрит на себя в зеркало, расчесывает волосы пятерней, потом на цыпочках выходит из спальни и спускается в похоронное бюро. В зале, где стоят гробы, Вирхиния проводит пальцем по крышке одного из них и думает, что на уборку уйдет целое утро. Она отпирает задвижку на двери и выходит на улицу, вооружившись метлой, чтобы убрать с тротуара мусор, оставленный ночными порывами ветра.
Табличка над дверью гласит: «Похоронное бюро Альдамы». Фонари гаснут по мере того, как солнечные лучи рассеивают тьму. Вирхиния кладет метлу на землю и в разгорающемся утреннем свете замечает бесформенный объект, прислоненный к стене прямо под окном.
Она неуверенно подходит, прищуривается и видит сидящую на тротуаре девушку. Вирхиния протягивает руку и трясет ее за плечо. Девушка не шевелится – похоже, спит. Или пьяна, думает Вирхиния. Солнце восходит
