отошли от него и повернулись к стене. Женщина была возбуждена и, точно в недоумении, поводила плечами.
Когда президент перестал плакать, она подошла к нему и сказала – без участья, но и без жестокости:
– Не понимаю, почему вы волнуетесь, господин президент, может быть, вы нас не поняли – ни один житель Главного Города, ни одно здание в нём не пострадают. Мы будем строить свой город над Главным Городом. О нашей технике вы, надеюсь, слыхали. Конечно, некоторые неудобства мы вам причиним: перед вашими окнами будут стоять стальные брусья – основания для наших домов и улиц. Но ведь это пустяки. Затем, у вас, разумеется, будет темнее, чем сейчас, возможно даже, что в некоторых районах будет совсем темно, – что ж, будете пользоваться электричеством. Ничего не поделаешь. Воля моего народа священна, я не уполномочена менять её.
Президент Главного Города молчал.
Враги были кратки, корректны и деловиты. Они не были сентиментальны. Кроме того, – отчётливо знали, чего хотят, и знали, что никакая сила на земле не помешает им осуществить свои желания.
– Почему вы это делаете? – спросил президент и шумно вздохнул. Он сразу почувствовал, что вопрос его больше следствие усталости, чем государственного ума.
– Да! – поправился он. – Это я так спросил. А скажите, что вы будете делать в Верхнем Городе?
– Мы будем жить там, – ответил вместо женщины старик и насмешливо кашлянул.
– Странно.
– Тут нет ничего странного, – сказала женщина.
– Вы хотите нас погубить, – вздохнул президент. Нельзя сказать, чтобы и эта его реплика произвела большое впечатление на неприятельских парламентёров.
– Нет, господа, лучше убейте меня! Убейте! – трагически воскликнул президент и сделал жест отчаяния.
Парламентёры поморщились: их страна, богатая промышленной техникой, была бедна пафосом, и пафос президента был им открыто неприятен.
– Убейте меня! Я не вынесу этого неслыханного позора! Жить внизу, во мраке, под вами, вечно встречаться с вами, смешаться с вами… О!
– Позвольте, – перебила его женщина, – жители Главного Города не будут нас видеть и не будут встречаться с нами. Только первые десять лет, покуда не закончатся работы внизу, – а затем вы нас не будете видеть.
– Как так?
– Вход в Верхний Город жителям Главного Города будет строжайше воспрещён.
– Убейте меня! Убейте! Я не хочу разговаривать с вами! Да будет проклята культура, если она может быть так жестока! – опять взволновался президент. – Убейте меня! Разрушьте Главный Город, превратите его сначала в развалины, а потом стройте свой новый город. Я сегодня же организую восстание. Уходите. Переговоры я считаю излишними.
– Напрасно, – равнодушно ответила женщина. – Восстание – вещь дикая. Да и бесполезная. Мы очень сильны. Но должна вам сказать, что путь культуры – путь вернейший.
– Как вы смеете говорить о культуре? –
