нравится, что вы можете парировать со мной тоном и взглядом, мне нравится, что вы думаете, что уже всё рассчитали.
– Но? – Читалась в словах следователя, но Валера решил это озвучить.
– Но вы не учитываете одну простую вещь. – Игорь в очередной раз начал тянуть одеяло доминирования на себя. – Сейчас все улики и показания играют против вас, а я, возможно, единственный, кто может вам помочь не оказаться за решеткой. Возможно, я даже единственный, кто хочет разобраться в этом деле и посадить того, кто реально этого заслуживает.
Игорь прощупал свои карманы, но заветного клада там он не обнаружил. Окинув допросную взглядом, дознаватель обнаружил желаемую пачку сигарет на столе. Без лишних слов следователь направился к ней, пиная по дороге раскиданные бычки и осколки пепельницы.
– Я понимаю, что вызываю у вас не самые положительные эмоции из-за моего импульсивного поведения, но это легко объясняется ненормированным графиком и постоянным общением с несоциализированным контингентом общества, так что будьте любезны, прекратите мне угрожать адвокатом и начните, наконец, нормально сотрудничать со следствием.
– Я расскажу все. – Валера окончательно утвердил план общения у себя в голове.
Теперь этот ритм следовало держать на протяжении всего времени допроса, иначе сумбур и агрессивные нападки со стороны следователя будут неизбежны.
Кремний зажигалки выдал очередную искру, которая, соединившись в танце с газом, приобрела огненные очертания. Стандартная процедура для поджога очередной табачной радости Игоря. Каждая затяжка, как первая.
– Я еще ни разу не садил невиновных. – Дознаватель наслаждался дымной тропинкой, которая простиралась от тлеющего табака сигареты вдоль комнаты к потолку. – Я знаю, что нас обычно выставляют плохими и что всей полиции обычно пофигу, кого сажать, но это не про меня. Моя совесть чиста перед невинными.
Валера молча наблюдал, как Игорь не отрывает взгляда от комара папиросы, говоря свой монолог в пустоту, при этом обращается он именно к подозреваемому. Допрос сменил рассказчика, но это временное помешательство следователя, которое являлось необходимостью. Он хотел расположить подозреваемого к себе, ведь страх мешает говорить честно и порой заставляет врать, избегая подозрительной правды.
– Я не пытаюсь перед тобой обелиться, – следователь наконец переключился на Валеру, – просто хочу, чтобы ты знал, я люблю свою работу, я не просто выращиваю пролежни на
жопе ради зарплаты, я честно и справедливо делаю то, о чем клялся в присяге.
– Черт! – Внимательно выслушав следователя, воскликнул подозреваемый.
– Что такое? – Игорь прильнул немного ближе к молодому парню.
– Я ведь только сейчас понял, что до сих пор не знаю, где моя жена, – на лице читалось самобичевание, которое сопровождалось отвращением к себе. Он ведь ее любит и
