style="font-size:15px;"> – Хто там? А ну покажись!Жанна подняла глаза на голос и увидела в открытом окне темного от времени дома простоволосую, всю в седине бабку, неуклюже цепляющую очки за уши. Она судорожно пыталась обеими руками удержать оправу на маленьком лице, отчего стало ясно, что она пользует это устройство крайне редко. Наконец очки устроились как положено, и баба Дока разглядела какую-то девку смешно вытягивающую шею над забором.
– Ты хто? – громко спросила старушка.
«Я твое счастье!» пронеслось в голове у подружки Арсения, но вслух она этого не стала говорить.
– Здравствуйте, Доктрина Иосифовна, я … Жанна из собеса, пришла поздравить вас с …!
– Погоди-ка! Щас я к тебе выйду. Не слышу я отсюда, уши старые уже, плохо работают! …
– Я ж его Валентином назвала! Как старого! Который до него был! Спокойный такой, рассудительный! Травку щипал, да размножался! Козлят раздала, мне зачем стадо это! Бегай, лови их по всей округе!– Доктрина Иосифовна вспоминала вслух, покачиваясь вперед и назад усохшим, завернутым в застиранный цветочный халат телом, будто былину пела, сидя на любимой табуретки у открытого окна.
– Как сдох старый, так мне скучно стало, а невестка притащила белый комочек, козленка, на ножках еле стоит и все мекает так жалостливо, кричит – мамку зовет! Вот вам, говорит, берите Доктрина Иосифовна нового сожителя сохатого!
Доктрина Иосифовна затряслась от смеха! Как и всякий человек далеких преклонных лет воспоминания объяли ее всю, без остатка. Новый, ни разу не знакомый с ее историями слушатель, да еще такой юный и красивый, стал подарком для уединённого бытия старухи, разговаривающей в основном со своим зверинцем и с собой.
На столе уже стояли две чашки, одна гостевая, малиновая с фиолетовым ободком, другая уже пользованная, белая, личная чашки самой бабушки. На керамической подставке парил закипевший, давно не чищенный чайник, стояла банка с засахарившимся вареньем и две древние советские розетки мутного стекла. Девчонки пили чай, и бабушка вспоминала!
– Он, как только на ножки встал, все здесь испрыгал! Резвый уж больно! То поленницу разберет! То зверя моего, Антоху, загонит под крыльцо! Бесенок чистый! Ты варенье то бери, не стесняйся!
– Бабушка, а Валенок почему? Что за имя странное? – громко и медленно спросила Жанна, наслаждаясь заваренным чаем без варенья!
– Так это Иваныч его так прозвал, сосед мой! Жена его повесила на забор отцовы валенки проветрить, хватилась, а их нет! Глянула за забор и обомлела, мой козленок с валенком на голове возится, снять хочет, а не может! Орет, но не слышно же! Голова в валенке!
Бабушка Дока опять засмеялась, прихлопывая себя по коленкам. Слезинка умиления показалась на щеке ее и медленно поползла вниз.
– Иваныч с тех пор стал козла моего Валенком звать, все ему приветы передает! Ты, говорит, со своим Валенком долго проживешь, он тебе покою не даст, бегать
