то ли поклялась не прощать.
– Какой позор! – за последние месяцы в миллионный раз прозвучала эта фраза.
Директор музея буквально выбежала из кабинета. Не замечая ни времени, ни окружения, вот уже который час она бесцельно металась по городу, бессмысленно меняя стороны улиц и направление движения. Спасибо ангелам-хранителям, что уберегли ее от участи быть сбитой автомобилем. А таких ситуаций хватало.
Вероятно, она пришла в сознание и вновь ощутила реальность именно в тот самый момент, когда под рифленой резиновой подошвой ее ботинок неожиданно захрустела сухая гранитная крошка. Арьяна Тимофеевна замерла и оглянулась. Спустя мгновение, вытерев тыльной стороной ладони выступившие на высоком лбу крупные капли пота, нежданно и непонятно чему она вдруг улыбнулась. Сама того не ведая, женщина оказалась в любимом сквере.
До войны на этом месте располагались двухэтажные деревянные постройки текстильной фабрики. Фашистские бомбы разрушили и сожгли их до основания. Посреди жилого района образовался двухгектарный пустырь. Наподобие круглой паутины, отсюда в разные стороны лучами расходилось множество переулков и улиц. Для дорожной развязки тут подошел бы лишь круговой перекресток. Иначе светофоров не напастись, да и регулярный транспортный коллапс был бы неизбежен. Но, на благо местных жителей, городские власти почему-то решили отдать площадь под место для отдыха. Коллектив музея активно участвовал в облагораживании этого участка.
Сквер приветствовал своих гостей звонким щебетом птиц и неимоверным букетом ароматов. Белые, желтые, фиолетовые и розовые оттенки лепестков одновременно распустившихся подснежников, нарциссов и тюльпанов яркими узорами калейдоскопа покрывали многочисленные клумбы. Приятно и успокоительно благоухали цветущие сейчас береза, сосна и ольха.
Пройдя лишь пару метров по слегка витиеватой дорожке, Арьяна Тимофеевна обессиленно опустилась на первую попавшуюся скамейку. Стоявшая рядом гипсовая скульптура отбрасывала на вспотевшую гостью сквера свою спасительную прохладную тень.
– Очень кстати, дорогуша, – директор музея благодарно кивнула неподвижному изваянию.
Несмотря на дешевый материал и типичный социалистический реализм всей композиции сквера, неизвестному, явно талантливому мастеру удалось придать этой фигуре особую естественность и реалистичность: казалось, будто волосы и одежду девушки развевает невидимый ветерок, а фигура вот-вот начнет двигаться, величественно превознося в двух сцепленных ладонях хрупкую розу.
Вера Любовна – так нарекла ее молва людская.
Сотрудники музея были в восторге от этого наименования. После многочисленных и долгих дискуссий они пришли к консенсусу, что скульптор, должно быть, вложил в девичьи руки весь замысел своего творения: две сложенные ладони символизируют веру, милость и прощение; роза – известный знак любви…
Из ниоткуда, фыркнув крыльями над головой сидящей с печально опущенными на колени руками
