и сама выбирает позицию сверху. Но Лола не спешит испаряться из сознания. Я прикрываю глаза руками, снова смотрю в сторону двери и вижу надменный взгляд с ее стороны. Кисти обнимают тонкие плечи, пиджак сменила тонкая белая майка, через которую просвечивается грудь. Так вот, что у строгих менеджеров под костюмами… она разворачивается и выходит прочь, громко стуча каблуками. Слишком четкая картинка для сна. Встаю с кровати с тяжелой головой. Несколько часов, или, всего лишь минут дрема, дают о себе знать.Если здесь Лолита, то где тогда журналистка? Не может быть, они нашли нас. Неужели она выдала это место… еще теплится надежда, что девушка пришла сюда одна и хочет помочь или высказать недовольства, потому что я бросил ее в лесу. Ванная комната пуста. Силуэт Лолы мелькает в дверях спальни напротив. Последние предположения, что она держит журналистку там. Захожу следом и вижу только одну знакомую фигуру, которая восседает на том самом подоконнике возле креста.
– Где девушка? – спрашиваю низким тоном, стоя на пороге. Что-то держит меня, не дает немедленно уйти на поиски.
– Присядьте, пожалуйста, я все расскажу, – Лола в своем репертуаре, вежливо обращается на «вы», и кивает милым личиком в сторону кресла. Только из-за уважения к ней исполняю просьбу и сажусь подле нее.
– Рассказывай, – приказываю уверенным тоном, не понимая до конца уместно ли это, ведь только что я исполнил ее приказ, сев в то самое кресло, в котором испытал наслаждения.
– Что вы хотите узнать?
– Я уже говорил.
– Ааа, вы про милую леди, что была с вами этой ночью? – насмешливый тон выводит меня из себя. Я близок к тому, чтобы встать и уйти прочь, самому найти девушку, но понимаю, что не все так однозначно. Возможно, ее держат в другом месте в одной из комнат, а, быть может, и в другом доме. – Она в безопасности, – произносит Лола и загадочно устремляет взор в окно. – Как же вы повелись на такой обман мистер Эн? Не заметили репортера у себя под носом, так еще и помогли ей сбежать, – осуждающий тон не подходит к ее образу. Лолита не отводит взгляд от окна.
– Ее заставили пойти на этот шаг! – я чувствую своей обязанностью оправдать журналистку. – Тебе ведь не понять этого. Все девушки во дворце находятся по собственной воле, – обличающие слова заставляют предательницу повернуться. Взгляд ее тускнеет, брови хмурятся и уже прикрывают темные глаза.
– По собственной воле? Тогда спросите, что я делаю здесь уже несколько лет, – выпаливает она со злобой в голосе.
– Ты разве не по собственному желанию осталась во дворце? – кидаю вопрос даже не подумав.
– Вы никогда не слушали меня, находили предлог, чтобы сбежать, как только я начинала разговор, но ей в помощи не отказали, хотя увидели впервые в жизни… разве это справедливо? – говорит Лола. Глаза ее наполняются слезами.
Чувствую, как ком в горле нарастает. Неужели она так просила о помощи? Как я мог пропустить такое? Вопросы напирают
