не рассмеялся, но все же пошла.
Удивленный такой на себя реакцией девчонки, решился спросить:
– Почему ты так себя ведешь? Я разве тебе что-нибудь сделал?
Она посмотрела на меня с удивлением. В ее глазах отразилось какое-то чувство, которое понять я не смог. Буркнув мне, что это не мое дело, вывела из дома и громко хлопнула дверью, чуть не прищемив мой любопытный волчий нос. Дерзкая!
В растрепанных чувствах побрел домой, пиная по пути маленькие камушки. Так ко мне еще никто не относился. А тем более просто так.
Уже через месяц началась школа. Первый класс ― и с этой девчонкой я оказался в одном классе.
«Вот уж повезло», – думал я, неприязненно косясь на всегда тихую девчонку.
После заметил, что с ней что-то не так.
Она была тихая и ни с кем не общалась. Если кто-то пытался с ней заговорить, она резко отвечала всем, что это не их дело, и просто уходила.
Один раз я возвращался поздно с кружка по футболу, задержался в раздевалке. Проходя мимо женского туалета, услышал всхлипы и рыдания. Что это там? Недолго думая, вошел.
Там сидела она, «дерзкая» девчонка, и горько лила слезы. Заметила мою скромную персону, и у нее зло сверкнули глаза:
– Что тебе здесь нужно, Листопадов? Ты же знаешь, что это женский туалет?! Или не знаешь?!
– Знаю, – покивал ей, плюхнулся рядом на не совсем чистый пол туалета и приказал тоном, не терпящим возражений: – Рассказывай.
Она зло сузила глаза и возмущенно открыла рот. А мне стало так смешно, что я не смог удержаться от легкого смешка. Но под гневным взглядом быстро взял себя в руки и сделал сосредоточенное лицо.
Тихо радовался, что слезы девочки уже высохли, и она больше не плачет. Но вот только она не спешила что-либо рассказывать и, к моему удивлению, уходить.
Хоть я этого и ожидал.
Но она не ушла. Тяжело вздохнув, она мне рассказала, что с ней происходило и почему она так себя вела. Оказывается, у нее недавно погиб отец, и она тяжело переносила его смерть. Ведь тело осталось там, под завалами. И все, что она может сделать, это приходить к камням, которые, по ее ощущениям, были «мертвыми».
Я ей на это тогда не слишком весело фыркнул, ответив, казалось, «очевидную» вещь:
– Конечно, это же камни. Неодушевленный предмет.
Она на меня посмотрела как на идиота и сказала, что во всем есть живое, даже в камнях.
А в тех нет.
На это я не стал ничего говорить, думая о том, что мама мне всегда говорила:
«У каждого есть свое мнение, которое надо уважать».
Тогда я предложил ей, что сам могу ее слушать, всегда, когда она этого захочет.
Она мне благодарно улыбнулась, и как-то с того момента закрутилась наша дружба.
* * *
Из воспоминаний меня выдернуло копошение рядом. Перевел взгляд на Алису: она хмурилась и ворочалась во сне,
