разума. Толчок. Еще один, еще. Софья захлебывается моим семенем, но не отстраняется. Она прекрасна, она доступна, она лучшее, что случилось со мной после суки, которая меня сломала. И она не Даша, мать ее. Даша выбрала мразь себе в спутники, бандита и скота, родила ему дочь, ложится с ним в постель, любит, исполняет его прихоти. Она счастлива с ним. И самое мерзкое, что я все равно люблю только ее, как ни стараюсь убедить себя в обратном.
Глава 5
– Мамочка, а что у тебя на щечке? Болит? – смотрит на меня разноцветными глазищами дочь. Трогает взглядом ссадину на лице, и мне больно от стыда и собственной лжи.
– Ты бы шла, дораскрасила зайца, – хмурится мама, остервенело рубя ножом капусту. – И деду бы развлекла немного. Он скоро в кресло свое врастет.
Отец молчит. Глаз не поднимает. Он и вправду сильно сдал. И я не помню когда в последний раз видела улыбку на его лице.
– А папа сказал, что в прошлый раз, когда у мамы на губке была болячка, она слишком много лимонада взрослого выпила и упала. А еще, папа говорит…
– Маришка, иди посмотри, что там с зайцем, – вымученно улыбаюсь я. Треплю малышку по золотистым непослушным кудряшкам.
– Вот ты всегда так. А я, между прочим, видела. Что ты не упала, что папа…
– Так, все, – перебивает мою дочь мама, – ты бы так как фантазировала. Примеры решала, которые я тебе дала. Иди в комнату и доделай задания.
Маришка убегает. Я смотрю вслед моей малышке, с трудом сдерживая бурлящий в душе гнев.
– Ты еще и пьешь, дочь? Миша замечательный муж. Тебе ему надо ноги мыть и воду пить, – седлает любимого конька мама. – Держись за него.
– Поэтому наша дочь ходит в синяках? – голос отца гремит. Странно. Он не онемел еще. Словно очнулся, стал опять прежним. – Лена, что ты несешь?
– Что? Что я несу? А ты где бы был сейчас, если бы не Миша? Где? Вместо того чтобы ездить на хорошей машине, отдыхать два раза в год за границей, жить в отремонтированной квартире? Где бы ты был? По делу, от которого тебя отмазал зять нет сроков давности. И хрен бы ты доказал, что тот мальчишка сам бросился тебе под колеса.
– Лена, замолчи. Ты знаешь прекрасно, что не я…
Я ежусь, скукоживаюсь до размеров молекулы. Я знаю, кто в самом деле виновен был в смерти ребенка. Знаю и знала, потому и предала все во что верила. Положила себя на алтарь. Но сейчас… Так больно.
– То, что муж воспитывает жену, вполне нормально, – шипит мама. Отец молчит. Просто утыкается взглядом снова в свою извечную газету. Не отвечает. Ему сказать нечего. – Молчишь?
– Что ответить? – глухо спрашивает папа. – Жаль, что я тебя не воспитывал. Слабак я. Может тогда все бы было правильно. И наша дочь была бы счастливой.
– Ах ты… Счастливой. Отец в тюрьме, мать батрачила бы до горба. А эта дура бы нищенствовала с тем сопляком, как его там звали? И все бы было правильно? Ты дурак, Леша. И слава богу, Даша от меня больше взяла ума. Сделала правильный
