дед, я собрался всех собрать и улететь на том самолёте, что стоит в поле. Детей много, по весу пройдём. Улетим к нашим, к Москве, насколько топлива хватит.
– А ты умеешь управлять?
– Умею. Я на этой войне уже был. Кстати, немцев погонят обратно в сорок четвёртом году. Они за собой выжженную землю оставят, все сёла и деревни пожгут, города уничтожат. Жителей расстреляют. Приказ по выжженной земле выполняли. Наши не брали такие команды поджигателей. Расстреливали на месте, даже если руки поднимали.
– Да, лучше тут не оставаться. А как же мы там устроимся?
– Не волнуйся дед, обеспечу, с этим проблем нет, мне как магу это легко.
– Договорились.
То, что я раскрылся, меня не смущало, главное выбраться, и идея с угоном самолёта самая стоящая на мой взгляд, тем более управлять я действительно умел. А тут и окончательно стемнело. Пора.
Я усыпил охрану, вообще вокруг всех на двести метров, мы собрались, дед хорошо поработал, я хромал впереди, закутавшись в одеяло, одежды так и не было, и вот двинули к самолёту. Да напрямую, всех кто не успел уснуть, обрабатывал сонником. Кстати, тут лагерь была разбит моторизованной части СС, я уже сообщил что с перегрузом полетим, но некоторые из сельчан, отбегали и прихватывали что могли. В основном ранцы. Какие хозяйственные. Экипаж у крыла самолёта спал, так что осмотрел машину, и пока все грузились, убрал стопоры, после этого из кабины запустил все три мотора, и сразу стал разгоняться. Самолёт немцы ранее развернули для взлёта, по старым следам посадки взлетаю. Движки ещё тёплые, час как прилетели, прогревать не надо. Дед в соседнем кресле сидел, второго пилота и он же штурман, помогал со штурвалом, я сразу предупредил что со сломанными рёбрами мне с штурвалом не справиться. Дал ему наушники, чтобы общаться могли, и вот руководил. Так что смогли взлететь, тяжеловато, но в принципе без перегруза летели. Когда поднялись на один километр, я вздохнул и сказал:
– До Москвы не долетим, тут в баках топлива едва километров на триста. Судя по полётной карте, максимум до города Кричев долетим, это дорога на Рославль и дальше на Москву.
– Там наши?
– Пока да. А так нам стоит уйти за Москву, её немцы не возьму.
– Неужто и до Москвы дойдут?
– В бинокли окраины рассматривать будут, но потом их погонят обратно. Четыре года война будет идти, больше двадцати семи миллионов убитыми и пропавшими без вести. Такие потери у Союза. Ленинград в блокаде будет три года, больше миллиона от голода и холода там умрёт.
– Страшные слова говоришь. Кстати, тебя как звать-то?
– Наум Захарченко.
– Хорошо, а то так и не познакомились.
– А смысл? До Москвы доберёмся, я там вас устрою, дом помогу купить, и больше не увидимся. Это моё спасибо за тело Андрея. Мне вернуться надо. Сестрички одни остались. Я там против императора одного вышел, весь флот его разбил, но и мне крейсер
