Нет, это закономерно грозило неприятностями.
И нынешний вечер не стал исключением.
В приёмной Армана встретил дядин секретарь, лорд Руфус Хорн ‒ мужчина средних лет и довольно крупного телосложения. Увидев племянника императора, он встал, поправил на объёмном животе жилет и молча скрылся за высокой двустворчатой дверью. Вернулся, правда, почти сразу. И жестом пригласил Армана входить.
– Доброго вечера, дядя, – проговорил парень, шагнув в просторный кабинет.
Здесь всё так и кричало о роскоши: и золочёные ручки, и шикарный стол из серого дуба, и тяжёлые портьеры тёмно-бордового цвета. В обстановку не вписывался только сам император ‒ невысокий, круглолицый блондин, излишне худой для мужчины. Арману он всегда казался несуразным. Не было во внешности правителя ни лоска, ни харизмы, ни благородства. Одень его в простую одежду и выгони на улицу, так сразу примут за бедного работягу. Но чего в его величестве Ромуле Изерфитском было с излишком, так это хитрости, жестокости и честолюбия.
– Не такой уж он и добрый, – ответил император, хмуро глядя на племянника. – Ты снова меня разочаровал.
Арман мысленно хмыкнул. Так начинался каждый разговор с дядей. Ещё ни разу Ромуль его ни за что не хвалил. Поначалу, когда, будучи подростком, Ар попал во дворец, он ещё пытался заслужить похвалу высокопоставленного родственника. Но быстро понял, что это попросту невозможно. А потом окончательно осознал, кто он для дяди и для чего ему нужен. Тогда Ару было около пятнадцати, и то открытие стало для юного лорда настоящим ударом. Вот только он быстро понял, что не может себе позволить проявлять слабость. Никогда.
– После твоей последней выходки на танцевальном вечере в университете я получил десять жалоб. Десять, Арман, – холодно проговорил император.
Отвечать на это не следовало. Его величество вообще не любил, когда ему что-то говорили, и предпочитал окружать себя теми, кто молча слушает и выполняет приказы. Иногда Ару казалось, что дядю просто бесит звучание любого голоса, кроме его собственного.
– И я вынужден принять меры, – продолжил правитель Изерфитской Империи.
Это тоже было ожидаемо. Ничего нового. Наказания Арман получал исправно. Однажды дядя даже отправил его в камеру на месяц. Надеялся, что нерадивый племянник сделает выводы. И тот сделал, но только совсем не те, на которые рассчитывал опекун.
– Ты опозорил девушку из очень древнего магического рода. Её предки были великими магами. Её дед – Ландер Истраил, герой Великой Войны. Её мать ‒ графиня Монвир приходила ко мне сегодня. Она в отчаянии из-за позора дочери. После того как ты оставил девушку обнажённой перед толпой, а потом сам полез к ней на глазах у всех, на её репутации можно ставить крест.
– У неё почти случился неконтролируемый выброс силы, – сказал Арман. Нет, не в оправдание, а просто, чтобы сообщить. – В зале в тот момент было не больше десяти магов. Эти ещё смогли бы себя защитить, остальных же просто бы размазало по стенам.
– Ну
