вопросов. Один полицейский начал отвечать, однако быстро переключился, когда незнакомец вновь повысил голос. Паша заметил, как непросто директору оказалось совладать с дефицитом внимания и уважения, к которым тот привык ввиду локального статуса. Только вот людям в тёмно-синей форме до его статуса дела не было.
Следом подошёл зам. Тоже без халата, но и без мерзкого начальнического шарма. Рубашка попроще, спина покривее. Он больше походил на работягу, чем на начальника, вероятно, потому и оставался только замом без намёка на повышение. Или же проблема в уставшем взгляде: кто бы смог сохранить силу работать, насмотревшись на уже с утра уставшего шефа? Директор же делился своей бодростью – и когда говорил что-то недовольно, и когда смотрел ещё более недовольно.
– Все целы? – поинтересовался зам.
Паша положительно кивнул. И даже не соврал. Точнее, самую малость. Да и человек с разбитым лицом был для него не то, чтобы пустотой, но чем-то отличным от остальных людей. Вообще, стены лаборатории позволяли разделять всех на «своих» и «чужих». И незнакомец к «своим» не относился, ровно как любой врач, не пытавшийся скинуть на Пашу вину за смерть пациента, не казался «чужим».
Дебоширов пригласили в участок. Фиктивное приглашение, потому что ни одному из них не дали возможности отказаться. Одного даже подтолкнули в спину для бодрости шага. Паша попытался сослаться на необходимость работать, но начальник разбил план, освободив от задач на сегодня.
Опустошённый и удивлённый Паша замер в метре от крыльца полицейского участка. Утомили не столько сами вопросы, сколько зацикленность их. Частые повторы, вероятно, требовались, чтобы запутать, а оттуда – уличить. Пустое дело; камеры писали со звуком и очень-очень достоверно повторили историю Паши, только уже с картинкой и без комментаторской правки.
– Лучше бы отработал, – пробубнил он, обернувшись на здание, в котором ютился участок. И поспешил подальше от дома справедливости и безопасности.
Многих людей выбивала из колеи смена привычного ритма, будь то работа или отдых, или хобби, потому Паша не стеснялся своей растерянности. Усевшись в такси, он включил интервью очередного популярного богача, но не смог сконцентрироваться. Тогда включил случайную волну интернет-радио и принялся разглядывать мир за окном.
Он снова вернулся домой позже Жени. Хотя сегодня этому удивляться не стоило. Настроение её вселяло надежду, что обида уже отступила, а противный режиссёр и безграмотные актёры выпали из памяти, как ненужное школьное воспоминание.
Женя внимательно смотрела в компьютер. Судя по ярким цветам, рисовала что-то. Хотя это могло оказаться и хорошим знаком, и плохим. Она занималась рисованием так редко, что Паше оно казалось способом побороть стресс или перекрыть обиду. Но раньше, в несколько менее мрачные времена, она рисовала с удовольствием в минуты, когда настроение было хорошее. Наблюдая с расстояния, не обнаруживая себя громкими фразами, Паша пытался понять, какая
