Могу сказать одно – советские рестораны сильно отличались от наших. В лучшую сторону или в худшую – вопрос спорный. Бесспорно одно – они были другими. Наши рестораторы из двадцать первого века напирают на куртуазность и интимность – полумрак, легкая тихая музыка, максимальная уединенность. В «Софии» все было с точностью до наоборот. Море света. Сизые облака табачного дыма поднимаются к люстрам а-ля-Версаль. Множество столиков – чуть ли ни вплотную друг к другу и множество людей – местов действительно не было, строгий швейцар не обманул.
«Ягода-малина нас к себе манила,
Ягода-малина летом в гости звала,
Как сверкали эти искры на рассвете,
Ах, какою сладкой малина была» – пела с эстрады облаченная в сверкающее серебром концертное платье певица. Перед эстрадой танцевали парочки, и я диву давался, как они не врезаются друг в друга в такой тесноте. И еще – был запах. Даже не запах, а настоящая атмосфера – смесь кулинарных, сигаретных и прочих сложноопределяемых запахов. Атмосфера порока, подумал я. Все-таки хорошо, что в мое время в кабаках нельзя курить. Ведь аллергику находиться здесь как-то вообще немыслимо…
Я поспешил на второй этаж, где обнаружил бар и засевшего в нем бармена. Бармен, облаченный в белоснежную рубашку и галстук-бабочку мужчина лет тридцати, с роскошными усами и ранними залысинами, имел озабоченный вид занятого важным делом человека, и обратил на меня внимание далеко не сразу. Только после того, как я засунул сложенную вчетверо десятирублевую бумажку под графин с каким-то соком.
– Что вы хотели, молодой человек?
– По делу. К Саше разговор есть, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже.
– М-м-м… – довольно неопределенно ответил мне бармен. – Я так понимаю, у вас, молодой человек, здесь встреча назначена?
– Встреча, – согласился я.
– А если встреча, – сказал бармен внушительно, – то посидите здесь. Может быть, ваш знакомый скоро придет. Подождите.
Я согласно кивнул. Еще я заметил, что десятка, которую я сунул под графин, каким-то непостижимым образом исчезла. Бармен завозился с посудой и, кажется, совсем забыл про меня. Я, тем временем осмотрелся по сторонам. На втором этаже было менее людно, Ванесса Паради пела из магнитофона легкомысленную песенку о таксисте Джо, который знает наизусть каждую улочку, каждый маленький бар и все темные уголки и не любит содовую… Здесь никто не танцевал, почти не было пьяных, столы не ломились от салатов и закусок, а присутствующие преимущественно общались за кофе.
– Чего хотел, щегол? – Хриплый прокуренный голос раздался сзади так внезапно, что я вздрогнул. Передо мною стоял парень, лет двадцати пяти – двадцати семи. Высокий, но не особенно крепкий на вид. Белая рубашка, короткая стрижка, бакенбарды, небольшие усики. Поза его была расслабленной (судя по запаху, парень был прилично выпивши), но взгляд – острый и сосредоточенный, абсолютно трезвый.
– К Саше, по делу, – оттарабанил я.
Парень
