древности. Как аппендикс. Конечно, в это никто по настоящему не верил. Ну реально, что за бред?! Но ровно до тех пор, пока сумасшедшая теория не нашла подтверждение полвека назад.
Группу аэронавтов снесло с маршрута, и они оказались на Ройхене, прежде неисследованном материке в южном полушарии. Там и обнаружились Дикие – ветвь одорантов, развивавшаяся параллельно нам и почему-то не утратившая способности к обороту. А если они могут оборачиваться, то, значит, и мы когда-то это умели. Эта новость имела эффект разорвавшейся бомбы и произвела настоящую революцию в науке и умах простых обывателей.
В моду резко вошло всё, что связано с волками. Это стало называться «возвращение к истокам». Ведь все, конечно же, представляли, как тоже могли бы пафосно бегать по лесу в шкурах огромных диких псов – пока обнаружили только их. Но что, если чьи-то предки оборачивались не в хищников, а в травоядных? Так и вижу моих прапрародителей в виде двух кабанчиков, что нежно похрюкивая, любовались полной луной! А что? У кабанов тоже инстинкты есть, между прочим!
Как бы там ни было, мы давным давно – к счастью или нет – перестали бегать по лесам, сверкая мохнатыми задницами, и утратили способность к оборотничеству. Осталось лишь отменно развитое обоняние. Да, звериные инстинкты часто брали верх над разумом, особенной в личной жизни. А те из мужчин, кому повезло родиться «альфой», и вовсе иногда не считались с мнением окружающих, подавляя их волю своими мощными феромонами.
От размышления о доисторических временах меня оторвал отец. Он затушил сигарету, взмахами рук разогнал прокуренный воздух, а затем вплотную подошёл ко мне и сильными пальцами сжал мои плечи.
– Это нужно в первую очередь тебе самой. Моя жизнь считай закончена, но ты… Ты ещё можешь выбраться из этой замшелой дыры. И у тебя всего два варианта: образование или замужество. В последнем особенно ценятся воспитание, манеры и невинность.
Отец молча втянул ноздрями воздух и кивнул сам себе, а меня накрыло волной смущения, обиды и злости. Мне уже девятнадцать, а отец всё ещё обнюхивает меня, как сопливую малолетку, вернувшуюся с вечеринки. В такие моменты я злорадно представляла, как в очередной раз приезжаю домой на выходные, а отец вдруг не слышит сладких ноток невинности в моем запахе. Да чего там представляла – давала себе зарок именно так и поступить на следующей неделе. Найти в колледже пусть не альфу (зачем мне лишние проблемы?), а любого симпатичного парня, и переспать с ним. Вот просто так, ради самого факта. Без обязательств. Чтобы, наконец, спустить с небес на землю дремучие понятия отца об институте брака, и чувствовать себя комфортно, такой же, как все.
Но ужасная правда была в другом. Сколько я не пыталась, так и не смогла переступить через вбитые с малолетства моральные принципы. Пример истинной пары, которой были родители, всегда стоял перед глазами: пропитанные теплом слова, нежность в мимолетных прикосновениях, взгляды, полные ласки и любви…
Максимум бунтарства, что я себе позволяла – нецензурные ругательства, которых с каждым днём становилось
