гибридом двух процессов. Речь идет об описании голода в период княжества принца Альдуина – ситуация была настолько тяжелой, что люди оказались вынуждены питаться «человеческой плотью словно волки»[28]. Согласно монаху, голод является пагубным последствием грехов самого принца: он отказался возвращать монахам Шарру драгоценный фрагмент Животворящего Креста, который они временно одолжили городу Ангулем, чтобы защитить его от норманнов. По словам автора, когда в городе разразился город, у принца появились симптомы болезни, поразившей его на целых семь лет, вплоть до момента, когда, за год до своей смерти, принц не решился вернуть аббатству реликвию.
Альдуин умер в 916 году, следовательно, он должен был вернуть Крест в 915-м. Если неурожай продлился 7 лет, как утверждает Адемар, голод должен был начаться в 908 году, но в хрониках и анналах мы не найдем подобных упоминаний в связи с 908 годом. В «Анналах Святой Колумбы из Санса», однако, есть упоминание о fames maxima в 910 году: его идентифицируют с тем же периодом голода, который описал Адемар, датировав годом ранее[29]. Второе предположение кажется все же более правдоподобным.
В начале своей истории Адемар приписывает Альдуину перестройку городских стен, которую в 868 году выполнил его отец. И все же верный ход и хронология строительных работ были, без сомнений, известны монаху, так как он упоминает о них в одной из копий «Ангулемских анналов», выполненных его рукой. В том же манускрипте и относительно того же года (868) монах приводит драматичное описание каннибализма, добавляя к нему кое-что от себя: копируя часть, описывающую поедающих и съеденных, он заменил множественное число homines на unus homo, трансформируя новость о распространенной практике в событие единичное, что, скорее всего, ему казалось более вероятным[30].
Возможно, описания неурожая и событий 868 года, о которых Адемар узнал (по крайней мере) через «Ангулемские анналы», вдохновляли его во время работы над собственной хроникой: то, что он описывает, следовательно, является ничем иным как голодом 868 года. С легкой руки мемуарист изменяет дату, чтобы связать событие с болезнью (и виной) принца[31].
К счастью, «неточность» не бросалась в глаза современникам, так как за ней скрывалась воля божья: кража священных ценностей и противостояние церковнослужителям и аббатам вызывают гнев небес, и смерть ждет не только виновных князей, но и их подданных. В этом состояла вся суть случившегося, которую необходимо было передать, понять и усвоить.
Адемар при случае незамедлительно упоминает каннибализм: в одной из его проповедей есть отрывок, где голод ударяет по населению, доводя его до людоедства, и это событие интерпретируется как последствие безответственности господ по отношению к отлучениям от церкви, провозглашенным в ходе Мирных Синодов (Concilio di Pace / Tregua di Dio)[32].
Даже Радульф Лысый не избегает сверхъестественной и карательной трактовки катастрофы,
Ademaro di Chabannes, Chronique. Cit., libro III, cap. XXIII, рр. 144–145.
Annales Sanctae Columbae Senonensis. Cit. P. 104. Указал на хронологический сдвиг и предложил сопоставить неурожай с голодом 910 года Бонасси (Consommation d’aliments immondes. Cit. P. 1055, nota 79).
«Tanta inedia in omnium poene fuit provintiarum et exiguitas panis, ut pro inopia victus homines infinitae multitudinis fuere a conparibus interempti atque bestiarum more dentibus laniati». Annales Engolismenses (815–991). Cit. P. 486. Во второй версии следует: «Tanta fames fuit, ut unus homo alium interficeret et bestiarum more dentibus laniaret». Annales Engolismenses (815–993) / Ed. Pertz G.H., Hannover, Hiersemann A. 1981 (MGH, SS, 4), р. 5 (CUR, рр. 98–99).
См. критическйи аппарат в издании: Ademaro di Chabannes. Chronique. Cit. P. 21, nota 84.
См. Delisle. Notice sur les manuscrits originaux d’Adémar de Chabannes. Cit. P. 293.
