проползти десятки километров по ледяной тундре – при температуре минус сорок.
– Может черви какие? Личинки всякой твари могут стремительно «подъедать» тела. Мы иногда тут летом находили останки всяких зверей – опарышами обглоданные.
– Окстись… менее чем за час сожрать десять человек – это что за стая должна быть? – проворчал Серафим. – Ни одно живое существо так быстро трескать не может. Не-е-е-ет. Это что-то иное.
– Точно… – Елена отложила кость и начала всматриваться в останки повнимательнее.
В отличие от своих собеседников, она знала кое каких существ, что могли поглотить и переварить человека за считанные минуты – если не быстрее. И ей очень хотелось надеяться, что тут нет ни одной такой твари.
В сарай зашёл Иннокентий, следом за которым в сарай, с хрустом и матерками, втащили большой прожектор, с тянувшимся, что твой крысиный хвост, длинным проводом.
– Сейчас, Иннокентий Иваныч, я присоединю кабель к щитку, и будет вам тут такое солнышко, что французы от зависти, своими жабами подавятся…– проговорил один из мужчин, что волок прожектор.
– Лягушками, – вставил Серафим.
– Чё?
– Во Франции не жаб едят, а лягушек, – проговорил Серафим. – Не путай.
– Да мне как то оно по барабану, что и с чем там едят. Жаба она жаба и есть… – проговорил мужчина, помахивая рукой. – Ну вот, пальцы отморозил.
Елена подняла фонарь и посветила на него.
Это был высокий, хоть и сильно сутулый, мужчина, с яркими, красивыми голубыми глазами, и длинными светлыми волосами. Так же он был гладко выбрит – что было необычно для этой местности – без бороды и усов тут щеголяли немногие.
Человек был облачён в толстенный свитер из овечьей шерсти, поверх которого нацепил роскошный жилет из шкуры белого медведя. Его штаны были из того же материала. А вот валенки богато расшиты стеклянным бисером, на мотив местного народного творчества.
На его голове плотно сидела обычная вязаная шапка, поверх которой, не менее плотно, сидела ковбойская шапка – причём настоящая – из коровьей кожи, с правильными углублениями – чтобы со стороны можно было принять за рога.
– Чё светишь в морду? – проворчал блондин.
– Гаврил – а можно без наездов? – проворчал Павел. – Между прочим, девушке свет нужен, а ты даже не телишься…
– Да счас сделаем… – Гаврила посмотрел на своего помощника. – Пень, давай дуй к щитку и подключи там всё что надо.
Парень по прозвищу Пень – молодой совсем паренёк, лет двадцати, «метнулся кабанчиком» в дверь, а спустя секунду сарай залило ослепительным светом.
– Да чтоб тебя!! Заманал твой пень весь личный состав! – прорычал Павел, прикрывая глаза. – Эй, тебе наш радист глаза не выжег, старший лейтенант?
– Я отвернуться успела, – проворчала Елена, осматривая кости в ослепительном свете,
