style="font-size:15px;"> Выходя из общежития, девушка поймала себя на мысли, что это дело рук ее матери. Ведь совсем недавно у них был разговор по этому поводу.
Мать, конечно, была категорически против, чтобы Ася перебралась в общежитие, когда дочь заикнулась о взрослой жизни вне дома.
– Тебе чего дома не сидится? Комната своя есть, что еще?
– Мама, я люблю вас с папой. Но мне пора жить своей жизнью.
– А кто нам с отцом поможет? Ты подумала об этом? – мать обиженно посмотрела на дочь. – Бессовестная. Эгоистка.
– Я буду приходить к вам в гости. – Ася пробовала договориться. – А деньгами, как и раньше, буду помогать.
– Вырастили на свою голову, – приговаривала Антонина, складывая в ярко-красную сумку какие-то документы. – В общем, никаких общаг. Я все сказала.
– Ну мама!
– Не мамкай. Все, разговор окончен. Саша, ну ты долго еще там будешь копаться?
–А вы куда? – робко спросила Ася.
– По делам. А ты не забудь убраться на балконе.
– Хорошо…
9.
Ася так и не поняла зачем «вылизывать» квартиру каждый день, но мать ненавидела грязь и все время выискивала крошку на полу. Каждый день женщина как будто в истерическом припадке бегала с тряпкой по квартире, пытаясь найти пыль и грязь. Она маниакально следила за чистотой и учила Асю убираться с раннего детства. Вернее, Антонина больше командовала, чем объясняла. Женщина считала, что нужно рвать кишки, с раннего утра и до самого вечера, дотошно инспектируя все углы. Для нее не было невыполнимых задач, только не для себя, а для дочери. И ничего, если веник был в два раза больше. Ну и что, что ведро с водой было неподъемное, а вода в нем – ледяной. Надо было убираться. «Ты же девочка, а не грязнуля!» – все время приговаривала мать.
И сейчас, осторожно становясь на недавно окрашенном пороге, Ася не увидела, что на балконе нужно что-то убрать. Все сверкало чистотой. Но чтобы в очередной раз не злить мать, девушка намочила тряпку, взяла швабру и протерла пол, думая о своей жизни. Ей до чертиков это все надоело…
Заканчивая школу, Ася стала больше копаться в себе и отношениях с родителями. И чем больше она углублялась, тем больше горького осознания приходило. Асе хотелось, чтобы в дом пришел покой, а вместе с ним – любовь. Ведь нельзя же постоянно ее родителям жить как кошка с собакой, бесконечно ссориться, обзывая и унижая друг друга, да и отношения матери и дочери больно ранили Асю.
Она не чувствовала, что нужна своим родителям: как будто Асю взяли из приюта, а потом резко передумали, но время на возвращение закончилось, и им пришлось оставить ребенка. Девушка была все время виновата во всем, удобной молчаливой жертвой, на которой можно было отыграться вволю. Отец все больше уходил в себя, находя интерес в просмотре телевизора. В будние дни он возвращался с работы как можно позже; Антонина сначала придиралась, орала на мужа, а потом постепенно стала игнорировать мужчину. Да, иногда он защищал дочь от нападок матери, но в основном, отмалчивался, тупо
