умер в ночь на десятое декабря 2017 года. С ним случился инсульт, а скорая в больницу его доставить не успела. Как всегда, той ночью он играл в какую-то стратегию со своими друзьями по интернету. В какой-то момент ему стало плохо, а интернетные друзья вызвали скорую.
Так что смерть его получилась очень интеллигентной, он никого не потревожил, не побеспокоил, перед смертью не болел, все было как обычно. От жены он ушел лет десять назад, последние годы жил с мамой. И хоть он вел затворнический образ жизни, выходя на улицу только ради прогулки с лабрадором Тошей, но чувствовал себя счастливым человеком. «Я хочу, чтобы ничего не менялось», – говорил он мне за год до смерти.
В день смерти я ничего не подозревал и даже собирался погулять с его собакой-стариканом Тошей, но естественно, что не смог найти Макса онлайн в скайпе. Тогда я зашел на сайт гамблера поиграть в блиц-шахматы, где мне его знакомая Мадлена из Тбилиси сообщила, что Макса больше нет.
У Максима было много интернет-подруг и друзей из Грузии, из Украины, из Германии, с Дальнего Востока и еще черт знает откуда. Целыми днями он общался со всем миром, правда, знакомые из Украины от него отреклись, почему-то возложив вину за войну в Украине на Максима. Но что с ними поделать, если из-за войны в Украине украинцы стали отказываться даже от своих родственников, проживающих в России. Одна из этих близких знакомых Максима была Мадлена, и в жизни получилось так, что если бы она мне не сообщила это печальное известие, то я еще мог бы долго не узнать, что моего друга уже нет.
Как пережить потерю
Как пережить потерю? Точного ответа на этот вопрос никто не знает, но где-то я вычитал, что человек может пережить что угодно, лишь бы ему было, чем себя занять. Так как о смерти Максима я узнал вечером в воскресенье, то мне просто надо было уснуть и при этом, по возможности, не залезть в алкогольное беспутье и беспамятство. Приняв снотворное и выпив вполне себе легальных успокоительных таблеток «Афобазол», я смог уснуть. На следующий день нужно было идти на работу. Тело не слушалось, руки и ноги были ватные. По счастью, клиент, к которому я должен был ехать на аудиторскую проверку, по московским меркам находился недалеко. Здание клиента располагалось в шикарном доме с рыцарем на Чистых прудах, и я имел возможность доехать до него на троллейбусе, не связывавшись с метро в час пик.
Пока я ехал на работу, я увидел афишу мюзикла Кончаловского с музыкой Эдуарда Артемьева. Мы с Максом уважали композитора Артемьева – этого новатора советской электронной музыки. Много лет я мечтал, чтобы наш композитор Артемьев устроил бы какое-нибудь лазерное шоу на Красной площади в духе французского электронщика Жан-Мишель Жарра, но почему-то никому эта идея, кроме меня, в голову не приходила. Один раз я видел концерт Эдуарда Артемьева в Парке Культуры, но это было не то, что хотел я. Это был уже стареющий Артемьев, и подача его музыки была выдержана в духе классических произведений, без электроники и уж тем более без лазерного шоу.
На
