же ты у меня молодец, так тебе тяжело – и учёба, и отец дома, да ещё и я на твою голову. Ты бы пореже ко мне ходила. Я справлюсь, кормят тут нормально, да я и не ем почти, болит у меня всё внутри… Что уж ты приходишь каждый день, жалко мне тебя.
– Мама, я знаю, как лучше. Ты лежи, не беспокойся. Экзамены я сдам, ты поправишься, и я тебя заберу отсюда.
До окончания школы оставалось ещё два месяца. Айша для себя всё решила. В тот день, когда маму забрала скорая, Айша вернулась из больницы и, пока отец был ещё обездвижен порцией водки, собрала свои и мамины нехитрые пожитки. Получилась всего-то одна спортивная сумка, с которой когда-то очень давно ходила на каток. В пакеты собрала учебники – их же в школу сдавать, мамины и свои туфли, сапоги – зима будет, а откуда они возьмут деньги на сапоги? Вынесла вещи на лестницу, вернулась в квартиру, из серванта взяла свадебную фотографию отца с матерью. Эта фотография была её воспоминанием о детстве. Тогда отец был ещё похож на того, с фото. Красивый, статный, с добрыми глазами и смешным жабо на рубашке, он нежно обнимал маму в простом, непохожем на свадебное белом платьишке. Развернулась и пошла к выходу. На пороге остановилась, вернулась в кухню. Взяла ручку и написала на тетрадном листе записку: «Это конец. Не ищи нас. Айша». Положила листок в центре стола, прижав солонкой, и вышла из квартиры.
Герману нравилась эта девочка. Он как-то незаметно привык к ней заезжать. С ней можно было просто поговорить, зайти тогда, когда хочется, а не когда нужно, посидеть и пообщаться без обязательств. Она всегда ему искренне радовалась – именно это и подкупало, наверное. Герман не особо задумывался, зачем она ему. Просто, когда путь лежал мимо, звонил, чтобы услышать в трубке: «Как здорово! Конечно, рада! Ура! Жду» – громко и с детской непосредственностью. Она распахивала дверь и вылетала ему навстречу, щебечущая, как утренняя весенняя птица, всегда в настроении, всегда с улыбкой и облаком этих потрясающих волос… А как она на него смотрела!
Ему нравились её глаза и то, что в них отражалось, – он сам.
Около года назад Герман вышел из очень тяжёлых отношений с женщиной, на которой чуть не женился. Они встречались почти пять лет. Все эти годы отношения были неровные, нервные, съедающие их обоих. Она то приближала его, то отдаляла, всячески обесценивая его место в своей жизни. Прервала их связь сама, сказав, что уезжает в другую страну и выходит замуж за иностранца, с которым познакомилась через интернет. Это было неожиданно, непонятно и унизительно. Удар по самолюбию. Он до сих пор отходил от всего этого и был совершенно не готов к чему-то новому, серьёзному, а тут – птичка такая, лёгкая и весенняя.
Айша жила в квартире маминой приятельницы. Хотя кем точно приходилась им с мамой тётя Тоня, как её называла Айша, она сказать толком не могла. Никакая она не тётя и не подруга, но, кроме неё, в Москве у Айши никого не было.
Когда та много лет назад забрала мать из той больницы с твёрдым намерением не возвращаться к отцу, встал вопрос, куда ехать и где жить. На мать полагаться было нельзя, она была совершенно
