а потому не успел устать, а тем более – похудеть. Быть может, поэтому именно он и предложил друзьям и коллегам встретить Новый год в его загородном доме и даже пожить там до окончания праздников, приходя в себя и отдыхая физически. Хотя все понимали, что он так расщедрился лишь из-за Земцовой, которая то ли из упрямства, либо еще по какой причине не собиралась в ближайшее время выходить за него замуж. Щукина назвала их роман «пунктирным»: они то сходились, то расходились, и, возможно, в этом и была прелесть их отношений. Но Шубин знал, что уж кому-кому, но только не Юле Земцовой требовались столь острые и свежие ощущения, какие могли дать эти контрастные фрагменты затянувшегося романа. Ей, как и всякой другой женщине, нужна была любовь. Но Крымов не умел любить. Он с блеском умел лишь сымитировать любовь и страсть, и Юля это понимала, и, как ни цеплялась за сладостность самообмана, в последнюю секунду приходила в себя и в очередной раз ускользала из рук темпераментного собственника – Крымова. На радость Шубина. Что же касается Щукиной, то ее отношение к Юле постоянно менялось: от нежно-заботливой подруги до отвратительно-злобной соперницы. У нее тоже был в свое время роман с Крымовым, который закончился, в сущности не начавшись. Но Надя была практичной женщиной и предпочла постоянное место секретарши в агентстве бывшего возлюбленного месту непостоянной любовницы. Возможно, что последнее обстоятельство и подтолкнуло ее к этому странному браку с патологоанатомом Лешей Чайкиным, от которого она уже ждала ребенка.
Тридцать первого, когда все четверо собрались у Крымова, первый вопрос, который прозвучал почти хором, был: «А где же Чайкин?» Ведь только Надя Щукина из всей компании была семейным человеком, и вдруг она пришла встречать Новый год ОДНА! Почему?
Надя, ловко скинув с себя роскошную норковую шубку и оставшись в сверкающем золотистом платье, ладно обтягивающем ее стройную фигурку, тряхнула своими густыми ярко-рыжими волосами и, как-то криво усмехнувшись, словно ее губы свело судорогой, произнесла, парализуя неожиданной новостью всех присутствующих:
– Я ушла от Чайкина.
Юля, которая широко раскрытыми глазами разглядывала совершенно плоский живот Нади, так вообще потеряла дар речи.
– У меня была мнимая беременность. Я выяснила это совсем недавно.
Таков был ответ.
Даже Шубин – внешне совершенно флегматичный и спокойный – и то возмутился:
– Ну ты даешь… А как же физиология и… все такое?
– Поверь мне, Игорек, все признаки беременности были налицо. Вернее, на животе… – рассмеялась Надя, как ни в чем не бывало кружась перед зеркалом, а точнее, перед зеркальной стеной. – Женька, какое чудное у тебя зеркало! Прямо как в балетном классе! Юля, Игорь, ну что вы так на меня уставились?
Игорь заметил, как Юля, осторожно повернув голову, бросила взгляд на Крымова, стоящего в дверях просторного холла и молчаливо
