подаркам обрадуется. И видит он, как стая чаек вьется над волной. Летают, бьются о волны, кричат.
– Ой не спроста, чайки волнуются, – сказал купец. И приказал спустить шлюпку на воду.
Сам в шлюпку ступил и поплыл туда, где чайки были. Подплыл, а там маленький плотик, а на нем люлька. Купец бережно взял люльку и вернулся на корабль.
Поставил он люльку и развернул шелка, что в люльке были. И тут, он услышал плач детский. На него смотрели глазки – угольки. Девочка- малышка, дивной красоты лежала в люльке.
– И что же мне с тобой делать? – задумчиво произнес купец. Отвезу тебя домой, выращу и воспитаю, как родную. И никто, и никогда не узнает, что найденная.
Долго ли коротко, приплыл купец к родному берегу. Златокаменные палаты, прямо, на берегу моря стоят, сад чудесный их окружает. Выходит купеческая жена на берег, мужа встречает. Ведет его в дом и хитро улыбается.
– Радость у нас, для тебя счастье долгожданное.
Открывает дверь, а оттуда две девчушки выбегают.
– Дочки наши, близняшки. Власта и Каролина, – сообщила радостную весть купеческая жена Марфа.
– У меня для тебя тоже новость, только не знаю, как ты к этому отнесешься. Но дал я себе обещание.
И он протянул жене сверток, который, по его просьбе ему передал матрос. Жена его открыла и, от удивления, присела в кресло.
– Это ребенок, чей он, откуда? – посыпались вопросы, один за другим.
И Стоян рассказал Марфе, как малышку спас, и что обещание дал, стать ей за место отца родного. Взяла Марфа девочку на руки, и почувствовала сильную любовь к ребенку и нежность.
– Что это? – неожиданно спросила Марфа.
На шее у девочки висел кулон, он был в золотой оправе и переливался всеми цветами радуги.
– Я думаю, пройдёт время, и мы все узнаем, а пока пусть растет на счастье наша, – он немного задумался и сказал – Смугляна.
У нее, действительно, была смуглая кожа, карие глаза и темные, каштановые волосы, завивающиеся в кудри.
– Пусть будет Смугляна, – тихо сказала Марфа, обнимая мужа.
Росла Смугляна доброй, трудолюбивой, мать с отцом нарадоваться не могли. Любила птиц и зверушек. И покормит и доброе слово скажет. За что не возьмется, все в руках у нее спорилось. А сестры росли ленивые, дерзкие и своенравные. Все собой в зеркало любовались, да недовольство свое матушке с батюшкой высказывали.
– Нас – то, не привечаете, как будто и не родные мы вам вовсе. Слова доброго от вас не дождешься.
Хотя в девочках своих, Стоян с Марфой души не чаяли. Подарками их заваливали, работать не заставляли, все прихоти их исполняли.
– А Смугляна, совсем на нас не похожа, ни на матушку, ни на батюшку. Чужая она нам, – со злостью говорила Власта.
– Да, совсем не наша, – вторила ей Каролина.
