умеете?
– Я окончила семилетку, хотела осенью на курсы в город поехать, а так родителям по хозяйству всегда помогала.
Алексей взял меня под руку и произнес:
– Читать, писать и цифрами владеть умеет, хорошо знакомо ведение хозяйства, может дояркой.
– Вот и славно! – воскликнул председатель.
Я чуть было не закричала: «Что? Дояркой? Я счет вела, за всем следила, матери помогала с бухгалтерией. Почему дояркой? Как же так, коров доить? Изучать науку не требовалось для этого».
Нет, я умею и могу, мне не зазорно, но я так мечтала уехать, я так хотела городской жизни, гулять по аллеям, в порту наблюдать за приходящими и уходящими кораблями, есть мороженое, ходить в театр, стать модельером и создавать красивые наряды для женщин.
Я все юбки и рубахи перешивала, создавала платья под себя, и они были не такие, как все, растопыренные в разные стороны, пестрые и тяжелые. Я хотела легкости и минимализма в расцветке с аккуратными воротничками и манжетами, шла всю дорогу и кричала про себя, сопя под нос.
– Пока будет так, придется потерпеть, прости, мне пора, тебя я провожу, – как всегда, сухо, не произнося моего имени, сказал Алексей.
На ферме был какой-то беспорядок. Сама же ферма находилась в существующем дворе, когда-то так же кому-то принадлежащем из кулаков. Скот распределяли по возрасту и полу. Весь пронумеровали и держали в отдельных отстойниках. Мне была знакома эта порода коров, я любила именно этих, с коричневым окрасом.
Здесь я встретила вчерашнюю знакомую, отчего скривилась при виде нее. Она с той же тупой улыбкой вразвалочку подгребла ко мне. Вытирая руки об уже и так замусоленный передник, стала нести свои скороговорки…
– К нам, что ли, определили? Вот молодцы, рук-то не хватает. Все не допросишься, всех в поле гонят, а то еще куда дальше, работать вообще некому. Ну да ничего, справимся!
И она произнесла это свое слово – «теперешне». А потом начался нездоровый хохот и глотание соплей, с сопровождающим хрюканьем.
От нее несло прокисшим молоком и навозом, думаю, это все ее передник, бессменно служивший каждый день, который никогда не видел мыльной воды.
Я после ее трепа, тяжело вздохнув, приступила к исследованию «смотрин» рабочего места и знакомства с коллегами.
– Вот здесь вот тара, потом расскажу куда да чего, – точнее, она говорила «куды» да «чаво», ну это я старалась пропустить мимо ушей. – Тут у нас каждый со своим кузовком, кто что принес, вместе настилаем и обедаем, молока норму дают, хочешь – здесь, а хож – домой забирай, только норму смотри.
Нас было пять женщин, один пастух и бригадир. Мы делали все от дойки до уборки. На ферме быть не позднее шести утра, домой отлучиться только по спросу, тем более у кого маленькие груднички дома были, покормить и обратно. Вечерняя дойка заканчивалась в восемь, тогда все и расходились.
Так
