«коварный любодей.»Людьми услышанным он не был.
Никто не понимал души его порыв.
Вином проклятым заливая пыл:
Один. Другой….. Потом случался взрыв.
Гуляка. Пьяница и скандалист
О нём повсюду шла молва.
Прекрасный, нежный реалист
Всю правду показал сполна.
В стихи свои излил всю душу.
Душа его в стихах живёт.
Про поле, клён золотоглавый, грушу.
И небо чистое, и ласточкин полет.
Родился он во время смуты.
Творил. Горел. Рыдал и умирал.
Он разрывал наброшенные путы!
И за свободу жизнь отдал.
ПРИТЧА
В забытом, старом кабаке
Я был свидетелем « большого разговора».
До сей поры, он не дает покоя мне;
Веков проблема – повседневность спора.
Сидел за столиком, чай в чашке остывал.
По залу разносился плач убогой скрипки.
В соседях был в разгаре бал:
Рекой лились там шутки и напитки.
Хозяин торжества так чинно встал.
Поднял бокал и громко, властно крикнул:
«Я жизнь прожил. Я жизнь видал!»
За это выпил – ёмкость на пол кинул.
– Постой сынок – вдруг голос зазвучал —
Позволь спросить, дай мне ответ.
Как жизнь прожил? Что повстречал?
Быть может добрый, дашь совет?
Оратор съёжился, потом в раз встрепенулся.
Взгляд бросил: кто осмелился спросить?
Нахохлился. Весь развернулся:
Готов, хорошим словом угостить.
– С людьми – волками грызся я —
В грудь – колесом он бил.
– И на зубах хрустела, тёрлась земля.
На каторге солёный пот пролил.
Как можешь ты – старик седой
Вопросы глупые бросать.
Был нищим, был кошель пустой;
Сейчас плачу – будет кабак плясать!
Старик всё выслушал спокойно,
От громких слов и взглядом не моргнув.
И свою речь, не торопясь, достойно
Стал излагать, от пыли вдруг чихнув.
– Плохих людей не так уж много.
Хороших больше – ты не видел их.
В большой толпе больной больного:
Узнает, та же форма, тот же штрих.
Ты говоришь, на каторге бывал?
Признайся, не по доброй воле:
Содеянное наказанием смывал.
За слёзы горькие – людские боли.
Иль я не прав? Обманываюсь я?
Ответь. Быть может, помогал убогим?
За это и отправили тебя
К «волкам». Да, отличаетесь не многим.
– Послушай, дед, свои грехи я искупил.
Там у себя, на родине далёкой
В часовню колокол купил.
«Батюшка» сказал: прощён до старости глубокой,
Чего ещё желаешь от меня? —
В его глазах страх детский появился.
– Ты
