наблюдают за нами, – сказал я, и какой-то неприятный холод прошел по моему телу.
– Что? – Эмили попыталась разглядеть объект, привлекший мое внимание.
Я указал пальцем на высокий фонарный столб. На нем были закреплены громкоговоритель и видеокамера, точно такие же, как и у ворот.
– Э-э-э-э-эй! – девушка помахала рукой в объектив.
– Тише! – попросил ее Кейсер. – Слушайте, нам нужно как можно скорее найти выход и убраться отсюда. Нехорошие у меня предчувствия…
Волнение нарастало. Мы пошли дальше. Рельсы под ногами уходили в бесконечность, а пейзаж слева и справа почти не менялся, отчего создавалось ощущение, что мы топчемся на месте.
– Эмили, может, расскажешь что-нибудь о себе? Чем ты занимаешься?
– Да ничем особенным… Я недавно закончила учебу в университете. Сейчас работаю программистом в бизнес-центре.
– Я тоже начинал путь программиста, но пришлось бросить учебу и полностью посвятить себя работе. А чем увлекаешься? Помимо программирования.
– Даже не знаю… как-то не до увлечений стало. Кажется иногда, что все это осталось в прошлом, в студенчестве.
Возникла пауза. Потом девушка задала встречный вопрос.
– Давно у тебя эти татуировки? Что они означают?
Я вытянул правую руку, где был изображен рисунок с дорогой, уходящей вдаль через лес, и фигуркой НЛО, летящего над ним.
– Это моя мечта: увидеть НЛО. Знать, что мы во Вселенной не одни. Что это все… не просто так. Не просто случайность. Что мы не ошибка Вселенной, а «одни из…» Если ты понимаешь, о чем я…
– Понимаю, – кивнула девушка. – А другая?
Через рваные джинсы на голени была видна и вторая татуировка – сова на фоне черного, красного и желтого перьев в цвет флага старой Германии.
– Как бы странно это ни звучало, люблю сов. Мое тотемное животное.
– Да, совы очень милые. Мне они тоже нравятся, – невольно улыбнувшись, ответила Эмили.
И снова возникла пауза. Как же неловко знакомиться и общаться при таких странных обстоятельствах, в которых мы оказались.
Наконец мы добрались до маленькой железнодорожной станции – здесь была одна платформа, на которой стояла пара лавочек с оборудованным над ними козырьком. От платформы во все стороны уходила асфальтированная дорога.
– Эй, смотрите! – взволнованно крикнул Кипп. Он шел впереди остальных и заметил что-то справа от платформы. Мы побежали за ним и оказались на небольшой бетонной площадке, накрытой таким же бетонным козырьком. За нами наблюдала очередная видеокамера.
Здесь, в центре этой площадки, лежал человек. Это был молодой мужчина крепкого телосложения. Возле отсеченной головы валялось его выпотрошенное и расчлененное тело. Кто-то издевался над ним или даже пытал – я подумал об этом, поскольку мужчине не просто отрубили конечности – каждый палец, уши, язык…
