Рядом с ним стояла девочка лет трёх. Была она худенькой, точно тростиночка. Мой взгляд зацепился за ребёнка. Девочка была одета во всё белое: шортики, маечка, панама. На тонкой шейке у неё висел огромный бинокль. Роман держал девочку за руку и внимательно смотрел на окно второго этажа. Все мысли улетучились у меня из головы. Я просто стояла, точно манекен, и смотрела. Вот окно открылось и на головы посетителей полетел пакет. Шмякнулся о землю, разорвался и из него мячиками покатились в разные стороны яблоки, апельсины, мандарины.
– Ты что за дерьмо мне принёс? Жри его сам! Урод! Разве не знаешь, что я ем фрукты только от Гиви?
– Аннушка, не волнуйся, милая моя девочка!
Роман наклонился и стал подбирать с земли фрукты.
– Что ты меня успокаиваешь? Я здесь лежу, сохраняю нашего ребёнка, а ты меня решил накормить какой-то гадостью?
– Вот женщина неугомонная, – пробормотал негромко мой бывший муж и поднялся. Лицо его выражало такое неподдельное счастье, что у меня покатились сами собой слёзы.
– Мама, мама, а ты постарела! Я вижу морщинки! – закричала девочка, рассматривая мать в бинокль.
Мне захотелось увидеть женщину. Увидеть, какая она – моя соперница, отобравшая мужа и сделавшая его счастливым. Я прошла немного вперёд. Женщина в окне была самой обычной внешности, если не считать ооочень короткую стрижку и огромные золотые серьги, висящие почти до плеч. В том, что они золотые, я нисколько не сомневалась. Мочки ушей были неестественно растянуты. Да ещё килограммы косметики, которая осыпалась со щёк, точно старая штукатурка со стены.
– Ты зачем эту мартышку притащил сюда? Где её нянька-лентяйка Юлька? Всё. Выйду из заточения, уволю на хрен и бинокль отберу. Зачем ты ей купил бинокль?
– Ну, ма…
– Никаких ма.
А дальше произошло такое, что даже в страшном сне мне не могло присниться. Девочка сняла бинокль и панаму, аккуратно положила вещи на травку, а потом упала и начала кататься по земле и вопить не своим голосом. Мать в окне со змеиной улыбкой на губах наблюдала за истерикой дочки, а Роман в растерянности суетился рядом, не зная, что делать.
Почему-то мне было нисколько его не жаль. Какое-то злорадство зарождалось во мне:
– Ага, попробуй, как оно!
Страдал от спокойной размеренной жизни? Хотелось эмоций? Так получай!
Чёрный огромный камень свалился с моей души и мгновенно испарился. Пришло понимание, что я не любила своего бывшего. Жила по инерции. Этому пришёл конец и у меня начинается новая жизнь. Совсем другая, чем была. Страшно её начинать, но надо. Я свободна, как птица, и никто на всём белом свете не может меня в этом упрекнуть.
Через несколько минут, когда вокруг стали собираться зрители, мать нехотя крикнула:
– Вика, прекрати! Я пошутила!
Вопли мгновенно стихли. Девочка встала, натянула панамку, повесила на шею бинокль.
