кулон.
– Ты же говорил, что нам нужно торопиться?
– Нужно. Но это не имеет смысла, если ты мне не доверяешь.
Пашка сидел спокойный, внешне расслабленный. Единственное, что выдавало его волнение, – он накручивал цепочку на пальцы. И Катя почувствовала в нём силу, надёжность. Подумав немного, она сказала:
– Доверяю.
– Тогда пойдём отсюда поскорей. И пока не надо никому звонить.
– А как же квартира?
– Всё будет хорошо, Катёнок, доверься мне.
Катя вздохнула, взяла телефон и сумочку и направилась вслед за Пашкой. Не успели они выйти в коридор, как входная дверь, прислоненная к косяку, с грохотом влетела внутрь.
Пашка схватил Катю и крепко прижал её лицо к своему плечу так, что она ничего не могла видеть.
Катя почувствовала, как мир поплыл, сжался, выкрутился… тошнота подступила к горлу, голова закружилась, уши заложило.
Откуда-то издалека донёсся голос Пашки:
– Сейчас пройдёт, Катёнок мой, потерпи немного… потерпи, Катёнок, дорогая моя…
Объятья ослабли, и Катя посмотрела туда, куда только что отлетела дверь…
Всё было в порядке: дверь стояла на месте – не выломанная, как ни в чём не бывало. Только… Это была вроде та же дверь, но немного другая – старая, исшарканная, поцарапанная.
– Но как?.. – спросила Катя.
– Минуту, – сказал Пашка и подошёл к окну, открыл его, что-то выбросил, закрыл и вернулся, взял Катю за руку и потянул на улицу. – Пойдём…
Катя, закрывая дверь на замок, проверила, хорошо ли та держится. Дверь, хоть и была серой и обшарпанной, стояла крепко. Катя удивлённо посмотрела сначала на дверь, потом на Пашку и подумала, может, ей всё приснилось и не надо беспокоить родителей?
Пашка, словно прочитав её мысли, сказал:
– Видишь, всё в порядке, дверь на месте! Пойдём со мной…
И они поспешили вниз.
Катя перепрыгивала через ступеньки, чтобы не отстать от Пашки, и недоумевала от увиденного ею на бегу. Это был знакомый с детства подъезд, та же лестница, те же перила, те же почтовые ящики. Только на всём лежал налёт запустения. Стены не помыты, как обычно, а наоборот, исписанные и изрисованные, с отпечатками ботинок, словно кто-то ходил по ним. Кое-где осыпалась штукатурка. Перила, видимо, не просто давно, а вообще не знали тряпки и мыла – грязные, липкие. Катя брезгливо отдёрнула руку. Ступени тоже не мыты. На площадке между первым и вторым в углу валялись шприцы, из тёмного угла несло стойким запахом мочи.
Катя с ужасом посмотрела на Пашку. Ей стало стыдно перед своим парнем за то, что в их подъезде такая грязь. Как будто она сама тут нагадила. И герани, что стояли в подъезде на подоконнике, будто сама засушила и бычками затыкала…
Не менее странная картина ждала их на улице, когда они вышли через болтающуюся на одной петле дверь, в которую намело целый сугроб снега. На улице везде мусор и вонь от припаркованных где
