в почти 39 лет, чтобы не помнить половины ночи – это надо точно иметь маленький мозг. Голова раскалывалась, будто меня всю ночь били по ней мешком. Нет, тысячью мешками. А внутри у них были кирпичи.
Я попробовала пошевелиться и хотя бы сесть, но оказалось, что били меня не только по голове. Ноги отказывались слушаться, мышцы болели, руки тряслись. Тут я вспомнила про вчерашнюю тренировку клуба «пыльные гантельки» и поняла, что никто меня не бил и надо мной не издевался, кроме меня самой.
Вдруг у меня закралось какое-то смутное подозрение и я стала вспоминать, не наделала вчера чего-то такого, о чем потом пожалею. Например, не написала ли вчера какому-нибудь бывшему…
Схватила телефон. Смс была только одна. От мужа. К счастью, пока не бывшего.
– Когда вернёшься? – спрашивал он в 6:15 утра. Сейчас на часах было уже 13:10.
И тогда я вспомнила, что бывших у меня уже давно нет, но зато есть дети. И стало так почему-то стыдно, что я тут развлекалась всю ночь, бросила семью, а они там встали в 6 и наверняка ждут меня. Представила их одиноких и плачущих, с немытыми попами и невырезанными снежинками, голодных и обездоленных. Все сжалось внутри от грусти и тоски, и я решила, что надо срочно всех спасать и собираться домой.
– Ооооо....аааа…– простонала Лиза в соседней комнате. Ну хоть после такой ночи мы оказались дома каждая в своей кровати одна – уже хорошо. Или нехорошо. Это смотря с какой стороны посмотреть. Может, Лиза предпочла бы проснуться вдвоём. Не со мной, конечно.
– Лиз, ты одна? – на всякий случай уточнила я.
– Нет… – неожиданно ответила она. – Нас двое. Я и мой отходняк.
Я улыбнулась. Если Лиза шутит, значит, не все потеряно. Возможно даже, что мозг у нас не такой уж и маленький.
Руками я передвинула ноги, чтобы встать, и тоже застонала.
– Ты, кажется, тоже не одна… – засмеялась Лиза.
– Да, только я ещё встать не могу после вчерашней тренировки. Это ж надо было так нажра… натренироваться!
Наконец-то я доползла до комнаты Лизы и встала в проёме.
– Кажется, мы хорошо повеселились? – спросила я.
– Кажется, да. Только я ничего не помню.
– И я.
– Уверена, что это было круто.
– Как в старые добрые времена. Лиз, я тебе уже говорила, что ты лучшая в мире подруга?
– Возможно. Говорю же, я ничего не помню. Ну чего ты стоишь? Иди уже ко мне обнимемся.
– Говорю же, не могу. Мне кажется, я разучилась ходить. Лиз… – я театрально вздохнула. – Мне надо ехать к детям. Маша с Ирой уже, наверное, там с ума сходят. И Данил… Будет злиться.
– Да и пусть он злится! Это и его дети тоже! Подумать только – злится он будет! И ты позлись. Поиграйте в игру, кто на кого перезлится.
Я хмыкнула.
– А что? – продолжала Лиза. – Ты не имеешь права злиться? Уставать? Отдыхать? Ты должна быть 24 часа в день и 7 дней в неделю идеальной женой и мамой? Ты подписывала такое
