втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
– Благодаря тебе старик будет пользоваться огромным спросом у шлюх в солнечном Сан-Диего. – Дерево 24-7 светилось золотисто-оранжевым светом, на его кроне плясали последние солнечные лучи. – Только посмотри на него? Сколько в ней сейчас? Двадцать восемь и пять?
– Тридцать с мелочью. С тех пор, как этому хребту дали название, прошло сто лет.
– Рич Гундерсен. Решил поставить на самого себя. Твой отец был бы чертовски горд. – Ларк дважды стукнул по приборной панели – словно мула подгонял. – Пора бы одному из вас, Гундерсенов, заработать побольше, чем на две вязанки дров.
Коллин сидела под лампой-кроликом и шила, когда Рич вернулся домой.
– Ты где был? – спросила она.
– Помогал Ларку с дорожными знаками. – Он опустил ключи в деревянную миску.
– Ужин в духовке.
– Где Карпик? – поинтересовался он, снимая ботинки. Коллин бросила на него взгляд поверх очков.
– Спит. Уже девять вечера.
Рич прошаркал на кухню, достал тарелку. Мясной рулет с печеной картошкой – все как он любит. Он услышал, как Коллин вышла на улицу, в темноте вспыхнул свет фонаря. Через минуту хлопнула дверь пикапа. Коллин вернулась в дом, с шумом закрыв за собой входную дверь.
– Пришли новые страховые карточки, – сообщила она. – Одну я положила тебе в бардачок. – Она гневно выдохнула через ноздри. – Ты ничего мне не хочешь сказать?
Рич подумал о бумагах, о ключе от почтового ящика, спрятанного в потайном отделении. Как ему это все объяснить? Как рассказать ей про будущее, о котором он мечтал?
– Коллин.
– Что «Коллин»? – Она ходила взад-вперед по ковру гостиной, не снимая ботинок. – Это что?
Рич поймал упаковку презервативов, которую она ему бросила, и прочистил горло, скрывая облегчение. Она не злилась на него за то, что он опустошил их сбержения, связал их кредитом, который, возможно, никогда не сможет выплатить, рисковал своим и ее будущим. Нет, она злилась из-за упаковки резинок, которую он забыл принести в дом.
Он бросил презервативы на кухонный стол рядом с тарелкой.
– Не клади их сюда, – потребовала она, скрестив руки.
Рич не знал, сколько еще он сможет себя сдерживать. Все его тело жаждало ее прикосновений. Но он не хотел снова подвергать ее таким испытанием. Ни в коем случае. Никогда.
Он провел пальцем по краю тарелки.
– Еще одного раза я не вынесу.
– Ах, ты не вынесешь? – Она протопала по коридору, хлопнула дверью ванной.
Рич ел под шум воды, льющейся по другую сторону стены. Когда Коллин закончила, он принял душ. Она уже лежала в кровати, когда он вошел в спальню и бросил презервативы в прикроватную тумбочку.
Она лежала на боку, отвернувшись. Рич-то надеялся, что она будет лежать на спине. Он лег в постель, погладил ее шею, лопатки, почувствовал, как напряглось ее тело, ощутил запах гераниевого лосьона. Теперь он мог сказать: я рискнул,
